Странным судьба иногда одаряет авансом - силой упрямства живого сменить фазу дня! (с) Jam
20.03.2013 в 22:00
Пишет Lugburz:Воинство Мордора - Спецзадание, 6
URL записиНазвание: Осада Барад-Дура
Размер: 3905
Жанр и категории: спецквест, джен
Рейтинг: G
Персонажи: много омп, Кхамул, упоминания Аргора, Саурона
Предупреждение: смерть персонажа
Примечание: тайм-лайн времен Последнего Союза, имена назгулов и прочие названия по ВИ.
читать дальшеХанната казалась отсюда совершенно иной. Страна степей, где резвый конь состязается с вольным ветром, а в воздухе чудится дыхание истинной свободы. Мордорские крепости же хотелось сравнивать со скалами, неприступными и вечными.
Отец всегда хотел, чтобы я пришел под руку посланника Солнца. Раз уж самому ему не суждено было сюда добраться: не подобало охраннику киртханна* Ханнаты отрекаться от чина, дарованного ему богами. Другое дело я - третий сын, которому не достанется ни земли, ни дома, ни богатства. Сам Жрец Солнца велел мне идти в эту землю за своей судьбой.
Как сейчас помню соленое море Нурнен, чьи воды были гладки, несмотря на сильный ветер, подгонявший утлый челн с такими же, как я, паломниками.
Он ждал на берегу: шаман, окруженный стаей волков. Я признал его с первого взгляда, такую силу невозможно не узнать. Было странно и очень непривычно осознавать, что сказки, которые рассказывала мне мать, способны оказаться реальностью.
А еще более странным было увидеть на его лице улыбку, когда один из волков подошел ко мне и позволил мне провести рукой по его шерсти.
Отец не собирался учить меня чему-то, кроме военного дела. Только много дней спустя я узнал о том, что мое незнание иных путей спасло мне жизнь. Великий Шаман, которого здесь именовали Кхамулом, очень не любил соперников и не чурался никаких способов избавления от них, потому в крепости Саурианны он был и оставался единственным в своем роде знатоком троп духов.
Битва всегда такова: или ты убьешь, или тебя. Воля Владыки гнала орков вперед, заставляя не бояться клинков и копий противника, принуждая продолжать атаку, даже когда под ногами втоптаны в землю сраженные стрелами товарищи. В этом темном потоке восторга, щедро перемешанной с агонией, было что-то невероятно притягательное. Что-то, что взывало к самым глубинам души, и я не мог отвести глаз от развернувшейся передо мною картины.
Господин Кхамул ухмыльнулся мне, будто прочитав мои мысли.
– У тебя будет возможность показать себя, Таурхал. Но день этот еще не настал.
Мне не оставалось ничего иного, кроме как склонить голову.
Секретарь. Какая смешная должность для того, кого воспитывали воином. Для того, кто мог бы занять место в рядах воинов киртханна. Но я уже принял решение, пусть пока что Велики Шаман и не пускает меня на передовую.
А после боя у Черных Врат, ведущих на Запад, и вовсе казалось, что Саурианна - и Мордор вместе с ним - непобедимы.
Небольшой поселок у широкой реки был сметен за считанные минуты. Какие глупцы могли поселиться здесь? Занять земли Владыки и думать, что это останется безнаказанным?
Ночь скрыла от моих глаз детали, а господин мой унесся на коне далеко вперед, сопровождаемый стаей призрачных волков, следовавших за ним по пятам от ворот Барад-Дура. Мне ничего не оставалось, как усесться у костра, за которым грелись мои сородичи, уже не первый год служившие Саурианне.
– …съели ребенка тарков. - Новобранец, по всему видно. Не привык еще к тому, что орки очень нетребовательны к пище.
– Подумаешь, беда. Голодные были. – Пожал плечами старший. – Лучше его, чем жилистого воина, которого и разжевать-то трудно, да и Владыке он еще пригодится..
– И что женщинами попользовались, так тоже обычное дело?
– А на что война? Вот для этого и ради трофеев, – ухмыльнулся мой сосед. – Нет трофеев - нет интереса. А своих жен и детей они очень даже любят. И в обиду не дадут, уж будь уверен.
– Право победителя - святое. Сразу видно, не доводилось тебе входить в захваченный город.
Они говорили между собой о чем-то своем, обыденном, а я смотрел на догорающий дом и неосознанно сжимал кулаки. Наверно, опытные воины были правы: зачем еще идти простому нгхаурэ* на войну, если не за этим самым? Это киртханна сражаются за земли, влияние, людей и союзы. А простому воину так много не надо, достаточно и богатых трофеев.
Войска Саурианны одерживали победу за победой. Гарнизон крепости шутил, что еще несколько месяцев, и весь мир на запад от Мордора будет ползать у наших ног.
Но все изменилось, когда в Барад-Дуре появился Ангмарец.
Кхамул в тот день долго стоял на крепостной стене, вглядываясь в сторону Черных Врат. Как сейчас помню его непривычно веселую улыбку, когда у Врат Барад-Дура показался Ангмарский король.
– Что, не сложилось? – Крикнул Кхамул ему со стены, словно желая уязвить посильнее.
Ангмарец поднял голову к шаману:
– Человек уступает силе.
– Ты давно перестал быть человеком. Не думал, что ты так легко откажешься от своего Нуменора.
На миг мне почудилось, что свидетеля такой беседы в живых не оставят.
Я ошибся. Господин мой, Кхамул, никогда с того дня не оставлял меня один на один с первым из кольценосцев, теперь поселившимся в Барад-Дуре. Конечно, господин Аргор не снизошел бы до вымещения зла на такой ничтожной мошке, как я. Но рисковать не хотелось, и я был бесконечно благодарен Второму кольценосцу за заботу о моей персоне.
Назгулы собирались в твердыне, призванные волей Саурианны, и ходить по коридорам крепости было жутко. Животный страх выбирался откуда-то из глубины и сжимал сердце острыми коготками. И как только орки не боялись?
Хотя нет, орки боялись тоже. Но иначе. Они не ощущали леденящего оцепенения ужаса, они просто знали, что любое недовольство будет означать быструю и неминуемую расправу.
Спокойствия не добавляли и вести, приходящие в Барад-Дур: военная удача улыбнулась не нам. Странно было слышать это.
Наверняка, на стороне врагов оказалось слишком много презренных колдунов, числом превосходящих наших полководцев. Конечно, так и есть. И теперь Владыка стягивает все свои силы сюда, чтобы раз и навсегда покончить с безбожниками, не знающими правды бога-Солнца.
Через несколько недель мы с господином Кхамулом стояли на его излюбленном месте для наблюдений и смотрели, как наша непобедимая армия терпит поражение в бою у Врат Мордора. При взгляде на Второго кольценосца мне чудилось, что он получает удовольствие от этого зрелища. Господин Аргор приказал седлать коня и во главе нескольких отрядов выехал навстречу противникам, но даже его присутствие и приведенное им подкрепление не спасли положения, лишь немногим отсрочив неминуемое.
Странно было осознать, что теперь война пришла под наши стены, и не мы, а они рассматривают нас как трофеи. Ничего хорошего от грядущего дня я более не ожидал.
Проснувшийся Ородруин дополнил картину багровыми облаками и тучей пепла, застлавшей свет солнца. Над Мордором воцарились сумерки.
Господина моего призвали на совет, и я вместе с прочими секретарями оказался ожидающим под дверями тронного зала.
– Думаешь, они смогут причинить нам достаточно хлопот? – Все разговоры тут велись шепотом. Никто не хотел оказаться в центре внимания Владыки Саурианны за излишнюю болтливость.
– Они прошли Мораннон. Насколько быстро они появятся здесь - не более чем вопрос времени.
– Неделя. Я слышал, господин Аргор обещал драться за каждую пядь земли.
– Они все равно дойдут до крепости. Если уж через Врата прорвались.
Я лишь усмехнулся: конечно, они прошли. Ведь господин Кхамул и прочие кольценосцы, не считая господина Аргора, даже не подумали вступить в бой. Наверное, на то должны были быть свои причины, недоступные пониманию смертного.
В коридоре воцарилась напряженная тишина: каждый из людей думал о том, что будет, если крепость подвергнется осаде.
Хотя, какая об этом могла быть речь? Склоны Ородруина надежно защищали нас с юга. Кому может взбрести в голову провести войско по лавовому полю, задыхаясь в дыму и рискуя в любой момент поджариться? Есть много других, менее неприятных, способов самоубийства.
– Таурхал, пойдем. Меня ждет поездка к Нурнену, и тебе работа найдется. – Речь господина Кхамула непривычно отрывиста. Видимо, Владыка не очень рад новостям.
– Да, господин.
– Возьмешь с собой два десятка нгхаурэ и пройдете горными тропами в Пепельных горах. Владыка Саурон желает, чтобы были проверены старые пути.
– Да, господин. Когда мне отправляться?
– Немедленно. Когда разведаешь состояние всех подходных путей, возвращайся в Барад-Дур… – Он умолк, опустив руку мне на плечо.
– Еще что-то, господин Кхамул?
– Не забывай, что ты смертен.
И он ушел, не оглянувшись. Больше я не видел господина Кхамула до того дня, когда исправить что-либо было уже слишком поздно.
Я тоже пошел своим путем, глупо лелея надежды на то, что теперь-то меня непременно заметят и, может, позволят стать в ряды войска Саурианны.
Порученное мне дело оказалось не из легких. Горные тропы даже выглядели небезопасными, что и говорить о тех местах, где от малейшего неосторожного шага вниз обрушивался целый камнепад?
Во главе своего небольшого отряда я раз за разом пробирался над обрывами, обнаружив, что почти все тропы шириной не больше ладони возможно пройти без запинки, всей премудрости-то - не смотреть вниз да цепко держаться за каждую трещинку в скале. Не раз и не два я возмущался тем, что дети Солнца - жители степей, а не жуки, лезущие во все щели.
В нескольких местах нам пришлось наводить подвесные мосты: на очередном хребте я осознал, с какой целью мы плутаем в этих горах. Понял я также и то, что по нашим следам к Барад-Дуру будут идти отряды от Нурнена. Уж если тут пройдет степняк, то орк - несомненно.
Стоит ли говорить, что неделю спустя наш изрядно потрепанный непогодой и горами отряд вернулся к Барад-Дуру лишь затем, чтобы увидеть, что, пока мы проверяли горные тропы, враги времени не теряли. Лагерь противника стоял на западной части плато, и чужаков было столь много, что поначалу живое темное месиво далеко внизу показалась мне потемневшей массой камней, то и дело перемежаемой огненными искрами Ородруина. Разум отказывался принять войну, пришедшую так близко. Благо для того, чтобы спрятаться, услышав отзвук покатившейся вниз под неосторожной ногой щебенки, разум не понадобился. Натянутые нервы и тренированное тело решили дело куда раньше.
Мой первый помощник, затаившийся за выступом скалы чуть левее, вопросительно посмотрел на меня.
Слова были лишними: я коротко кивнул, стараясь беззвучно обнажить клинок. Не те это горы, чтобы в них камни сами по себе по склонам катились.
Нгхаурэ справа от меня уже наложил стрелу на свой короткий лук и чуть наклонился в сторону, выглядывая из своего убежища.
– Живым, – одними губами произнес я, надеясь, что меня поймут.
Схватка, начавшаяся мгновение спустя, не была для меня первой. Мне и раньше приходилось убивать тех, кто порывался забрать мою жизнь. Но на этот раз нам нужен был пленник. Я понимал, насколько важно доставить лазутчика Владыке Саурианне.
Стрела моего человека тихо свистнула, сорвавшись в полет, но противник оказался быстрее. Черное оперенье стрелы работы гондорского оружейника торчало из руки моего воина. Он спрятался за камень, с ненавистью глядя на этот подарок врага.
– Семеро, – шепот, сменившийся приглушенным стоном - нгхаурэ с яростью обломил древко стрелы. - Еще и эльф с ними.
Прятаться дольше было бессмысленным: наше местонахождение уже стало известно противникам. Лезть на рожон, зная, что у них там как минимум один лучник, дело тоже не очень приятное. Еще и эльдар. Эти существа вызывали у меня двоякие чувства. Я знал: господин Кхамул их ненавидит, на родине моей их боятся. Было бы странным не бояться злых чар, которыми владеет каждый из них. Орки шептались в бараках, что нет существа, страшнее лучника-эльфа. Разве что лучник-эльф в тяжелом доспехе и с клинком на поясе. Владыка Саурианна воюет с ними - и не всегда побеждает. И теперь одно из этих созданий среди лазутчиков. Но выбора не оставалось.
«Взявшийся убивать должен быть готов к тому, что кто-то убьет и его», - господин Кхамул все пытался втолковать мне эти слова, но вчерашний юнец был беспечен. Сегодня я принял услышанное с неожиданной легкостью.
– Вперед.
Я первым поднялся из-за камня - и шарахнулся в сторону от стрелы, оцарапавшей мне висок, но все же пролетевшей мимо.
Мои воины кинулись в бой, и я последовал за ними. Мир на волосок от смерти казался особенно четким и ярким, и я был не готов умереть в этот день. Столько оставалось того, что стоило завершить, сделать, досказать!
Я не запомнил всей схватки, только отдельные детали: мелькание тел и оружия, звон скрестившейся стали, редкие крики раненых нгхаурэ, перемежавшиеся боевыми кличами степняков. Тут все было легко: глаз Солнца на одежде - свои, все прочие - враги.
Только когда все было кончено, я прислонился к одному из больших валунов и понял, что моих воинов стало больше. Через миг осознал и другое: это помощь из крепости пришла на удивление вовремя.
Мы благодарили судьбу, пославшую нам чудесное спасение, чего нельзя было сказать о двух лазутчиках, валявшихся на камнях без сознания. Им теперь предстояло занимательное путешествие в Барад-Дур, где они не могли рассчитывать на снисхождение и короткую смерть.
– Рад видеть тебя живым. – Кхаар, старший в отряде, пришедшем к нам на выручку, протянул мне тряпицу. – Кровь вытри. Ты, видать, в рубахе рожден, раз царапиной обошлось.
– Царапиной… – Эйфория боя понемногу сходила на нет, сменяясь осознанием того, как близка была смерть. Тряпица быстро пропиталась кровью, и я не был уверен в том, что на голове у меня красуется всего лишь царапина. Откуда тогда столько крови?
– До крепости четверть часа пути подземным ходом, нгхаурэ Таурхал. Твои люди осилят этот переход.
К стыду своему, только теперь я вспомнил про людей, которыми командовал. Но Солнце было милостиво ко мне: четверо из восьми ранены, никто не убит.
– Это им не орков гнать. – Лучник, из чьей руки торчал обломок стрелы, презрительно пнул эльфа, все еще остававшегося без сознания, но уже связанного людьми Кхаара и готового к транспортировке в крепость. – Сын степей не глупое мясо!
– Идем, их здесь может быть больше. – Кхаар пристально вглядывался в сторону, с которой пришли эти разведчики. – Не стоит испытывать судьбу слишком часто. Чай, не бессмертные.
Но судьба отворачивается от беспечных и нерадивых. Я понял это у потайной двери, за которой начинались ступени к крепости. Мои люди выжили в горах, уцелели в бою, но одного из них я по глупости потерял в темноте подземелья - то ли недооценили рану, то ли клинок противника был смазан ядом. Он умер в нескольких шагах от поверхности, уйдя к предкам там, где его никогда не смогли бы найти глаза Солнца.
Мы даже не смогли вынести его оттуда: оставшиеся в живых требовали внимания, а двое пленников были важнее безжизненного тела, чей дух или уже нашел дорогу к предкам, или не сможет сделать этого до скончания веков. Теперь мы ничем не могли ему помочь.
Время не стояло на месте.
Осаждающие не собирались сдаваться, несмотря на то, что затея их явно была неудачной. Владыка Саурианна не был щепетилен, когда вопрос шел о безопасности его твердыни: катапульты, с легкостью отправлявшие каменные гостинцы в лагерь противника, все чаще отправляли подарки погорячее - огненные снаряды были недавним изобретением, и Владыка лично наблюдал за тем, какой эффект они создавали в человеческой гуще.
Я наблюдал, как один из каменных снарядов долетел до стоящего в отдалении шатра, над которым развевался штандарт с ненавистным белым древом. Спустя какое-то время до нас донесся полный горя и бессильной злобы крик. Надеюсь, мы привалили камнем какую-то важную шишку.
После этого случая кольцо войск противника отодвинулось подальше, так что катапульты перестали быть так уж эффективны. Но на смену им вскоре пришло другое развлечение.
Крепость не голодала: потайной ход и мощная поддержка от Нурнена делали глупостью долговременную осаду, которая не выматывала наших сил.
А вот вылазки в тыл противнику, почему-то решившему, что сможет зачистить плато Горгорот, приносили не только провиант и новости, но и давали возможность разнообразить серые осадные будни парой-тройкой трофеев извне. Однажды и мне повезло вернуться в крепость не с пустыми руками. Прямой клинок, не особо пригодившийся одному из эльдар, пришелся мне по руке, и я без зазрения совести прихватил его в качестве трофея. Полезная вещь, особенно в нынешние времена. Что и сказать: со сталью у них дела обстояли куда лучше, чем в Ханнате.
Проснувшийся Ородруин и не думал засыпать, укрывая пеплом равнину, а восточный ветер завершал начатое природой, щедро разнося пылевые бури в сторону лагеря наших противников.
И только тогда, когда враг не отступил ни через год, ни через полтора, оставшиеся в Барад-Дуре начали задумываться, что все будет не так просто.
Первые опасливые разговоры о том, что крепость обречена, несмотря на то, что правда и боги на нашей стороне, поползли на третью зиму. На пятую об этом не таясь говорили в бараках, господин Аргор лично распорядился кинуть в яму излишне болтливых орков, но добился только того, что разговоры опять превратились в шепот.
А на исходе шестого года Владыка отослал из Барад-Дура всех кольценосцев, одного за другим. Кто-то счел это предвестием конца. Кто-то воспрял духом, полагая, что назгулы отправились к Нурнен, чтобы возглавить вызволительные отряды.
Я не строил предположений. Я теперь командовал сотней нгхаурэ, но это не делало меня счастливей. Только добавляло обязанностей и хлопот. Я так уставал от свалившейся на меня ответственности, что с тоской вспоминал дни, когда был секретарем господина Кхамула. Все, чего я хотел, - попасть на берегах Нурнен и, может быть, оказаться там нужным.
Я не верил в то, что Саурианна отстоит эту крепость, но ради своих людей я оставался здесь. Кхаар тоже был здесь по схожей причине. Так что когда наша смена заканчивалась, мы садились на дальней северной стене и неторопливо распивали хмельное варево нашей родины, будто оно могло прогнать все печали и тревоги.
На седьмой год странной осады уже нельзя было сказать, кто измотан больше. И наши, и их надежды были преданы. Назгулы не вернулись, но Барад-Дур не сдавался.
Саурианна ждал знака свыше - и назначенный день настал. Низкий гул боевого рога поплыл над крепостью, призывая воинов под стяги Владыки, обещая не рядовую вылазку, но долгожданный решающий бой.
В тот день я опять стоял на крепостной стене и смотрел, как мои люди готовят катапульты к бою.
До тех пор, пока войска не смешались на склоне Ородруина, я мог наблюдать за перемещением войск. Странными показались мне отряды, занявшие места за спинами людей. Низкорослые гномы ранее были нашими союзниками, почему же теперь они шли вместе с врагами?
Очень скоро я получил ответ на свой вопрос. Одновременно с тем, как первые ряды орков врезались в строй противника, над полем боя загремел гномий боевой клич.
Союзники предали не нас, а их, обернув свой удар в спину проклятым колдунам и их гондорским прихлебателям. Уже это воодушевило наши войска. Не говоря о том, какой эффект оказало на нас появление Саурианны на поле боя.
Закованный в черные доспехи, он возвышался над прочими воинами на добрые две головы, а булава в его руках не промахивалась, безошибочно находя прорехи в защите противника. Казалось, победа будет за нами! Но судьба зло пошутила над посланником Солнца - он замер, подняв булаву над одним из своих врагов… и исчез в яркой вспышке. Бог-Солнце призвал его к себе, оставляя нас, осиротевших, на поле проигранной битвы.
Наши войска дрогнули, побежали прочь с поля боя, торопясь укрыться за стенами Барад-Дура. Кому-то это даже удалось.
Мы закрыли ворота в самый последний миг, когда между отступающими и противником, воодушевленным исчезновением Саурианны, оставалось не больше сотни шагов. Тут же заработали катапульты, скидывая на нападающих камни и огонь.
Я знал, что мы проиграли. И мои соратники, защитники крепости, знали об этом. Но когда я обратился к ним, сглотнув горький комок в горле, их лица были спокойны и суровы.
– Мы будем держаться столько, сколько сможем! – Я никогда не был силен в речах. А теперь, внезапно оказавшись единственным уцелевшим командиром, я говорил перед столпившимися во дворе воинами Ханнаты. – За нами Нурнен, но когда враг займет Барад-Дур, он пойдет дальше за плато Горгорот и обнаружит наши дома, наши семьи. Будет ли смерть милосерднее, когда он найдет нас, прячущихся среди женщин и детей? Мы останемся здесь и остановим столько врагов, сколько сумеем!
– Останемся!
– Мы с тобой!
– Нгхайрэ!* - Я выхватил меч из ножен, поднимая его к небу. Солнце, вышедшее из-за туч на короткий миг, сверкнуло бликом на моем клинке. Мой бог благословил меня стоять до последнего. И ответный клич соратников был для меня благословением не меньшим, чем божественное касание.
Враги не дали нам времени, чтобы прийти в себя. Размышлять о тактике особенно хорошо на досуге, когда вокруг тебя не стоят плотным кольцом люди, ожидающие распоряжений. Мне такого досуга не досталось - наступление возобновилось слишком быстро.
Первые приказы были сами собой разумеющимися: оборонять стены, вернуть засов на ворота, чтобы хоть немного продлить гондорцам сомнительное удовольствие штурма. Снова заработали приведенные в действие катапульты. Пусть без огня, но и камни вполне могли наделать беды в рядах противника.
Они шли ровным строем. И от этой дисциплины мне становилось тошно: тоже мне, боевая машина, да если бы не призвал бог-Солнце… Да что уже говорить? Впрочем, говорить есть что.
– Заряжай! Пли!
Десяток камней подпортил им строй так, что любо-дорого было глянуть с высоты, и научил опасаться наших катапульт. А кроме того дал понять: крепость не сдалась.
– Таурхал!
Я не успел порадоваться тому, что противник подрастерял уверенность, со двора меня уже звали. Новости, судя по голосу, плохие, - да и откуда тут взяться хорошим?
– Иду! - Я едва не скатился вниз, обмирая от мысли о том, насколько скверными должны были быть новости Кхаара, если он не рискнул крикнуть их мне во всеуслышание.
– Таурхал, орки ушли! Через потайной ход сбежали, твари.
Вот это был настоящий удар под дых. С другой стороны…
– Может, стоит оставить здесь небольшой отряд, а остальным и впрямь выбраться по горным тропам?
– Катапульты! – Крик со стены прервал изложение моего гениального плана. – Заряжай!
– Оставаться на местах! – вторил ему один из офицеров, а после в стену с оглушительным грохотом влетел кусок каменной глыбы.
Было чудом, что стена выдержала, только пошла трещинами. Второго попадания ей не выдержать. Защитные чары Саурианны больше не действовали. В наступившей тишине я услышал хриплый крик:
– Убило кого?! – И с удивлением осознал, что это мой собственный голос.
– Троих, командир!
Трое… Нас здесь и так слишком мало.
– Кхаар, бери какого паренька посмышленее да порезвее, доставьте новости к Нурнен.
Нгхаурэ посмотрел на меня так, как будто я предлагал ему что-то совершенно постыдное, но после кивнул:
– Я найду троих смышленых пареньков, а сам останусь здесь. Тебе понадобиться надежное плечо, когда ворота сломают. - И решительно развернулся, подзывая к себе нескольких степняков.
Несколько каменных гостинцев от врагов заставили нас попрощаться с частью стены и одной катапультой, но, откровенно говоря, толку в ней уже было мало. Противник был под самой крепостью, а в наших рядах было куда больше мертвых, чем живых. Стрелы сыпались на стены градом - и не нашлось никого, кто рискнул бы собрать их, чтобы отправить обратно врагам: эльфийские лучники били метко.
Я все еще надеялся на то, что враги бросят основные силы на ворота, но ошибся. Они прекрасно видели, что укрепленные ворота им не по зубам, и сконцентрировали удар на уже давшей трещину стене. Несколько новых ударов катапульт проделали основательную дыру, унеся с собой жизни многих защитников крепости. Еще чуть-чуть - и через пробоину легко пройдет армия. Последний удар обрушил одну из башен, и груда камней намертво завалила потайной ход, лишив нас последнего шанса покинуть поле боя. Сгрудившись во внутреннем дворе крепости, мы ждали последней атаки. Никто не тешил себя надеждой: противник пленных не брал.
Кхаар чуть улыбнулся мне:
– В доме предков мы все займем почетные места! - Он поудобнее перехватил клинок.
- Нгхайрэ!
Мой клич подхватили, и противника, вошедшего во внутренний двор, мы встретили, как подобает воинам. Помню Кхаара, прикрывающего мою спину. Помню ярость, с которой мы сражались, будто звери, загнанные в угол. Помню тела поверженных врагов вокруг меня и удивленный взгляд Кхаара, глядящего на эльфийский клинок, застрявший в его груди. И внезапно накатившая боль от стрелы, почему-то торчащей во мне.
После не было ничего. Только туман.
Он поглотил мир вокруг, и я совершенно растерялся, не в силах понять, где тут верх, где низ, почему шум боя сменился тишиной.
Когда туман рассеялся под лучами солнца, напротив меня стоял господин Кхамул, смотрел печально.
И тут я понял.
– Я… умер?
– Да. – Кхамул усмехнулся. – Вы хорошо держались. И ты особенно.
– Они не пройдут на восток, господин Кхамул?
– Нет. – На тропах духов великий шаман казался намного моложе, чем я помнил. Даже не мой сверстник, скорее младший брат. Если не смотреть в глаза - и не заметишь той силы, что дремлет в его душе. А улыбка у второго кольценосца оказалась понимающей и ласковой, несмотря на короткие ответы.
Я поднял взгляд к солнцу, больше не ослеплявшему меня, вдохнул полной грудью и улыбнулся:
– Наверное, мне пора идти.
– Я провожу тебя к залам предков. По крайней мере, это я могу сделать. А по дороге ты расскажешь мне, как всё было.
Его волки окружили нас, когда мы неспешно двинулись по дрожащей под ногами тропе Мира Духов. И я, наконец-то осмелев, опустил руку на спину одного из волков. Его шерсть оказалась мягкой и шелковистой.
Надеюсь, предки будут довольны моими деяниями. А впрочем, всё равно. Я сделал то, что был должен. То, что мог. И даже немного больше.
Словарь:
киртханна - князь, правитель (харад.)
нгхаурэ - воин (харад.)
Саурианна - Саурон (харад.)
Нгхайрэ! - боевой клич Харадрим.
Размер: 3905
Жанр и категории: спецквест, джен
Рейтинг: G
Персонажи: много омп, Кхамул, упоминания Аргора, Саурона
Предупреждение: смерть персонажа
Примечание: тайм-лайн времен Последнего Союза, имена назгулов и прочие названия по ВИ.
читать дальшеХанната казалась отсюда совершенно иной. Страна степей, где резвый конь состязается с вольным ветром, а в воздухе чудится дыхание истинной свободы. Мордорские крепости же хотелось сравнивать со скалами, неприступными и вечными.
Отец всегда хотел, чтобы я пришел под руку посланника Солнца. Раз уж самому ему не суждено было сюда добраться: не подобало охраннику киртханна* Ханнаты отрекаться от чина, дарованного ему богами. Другое дело я - третий сын, которому не достанется ни земли, ни дома, ни богатства. Сам Жрец Солнца велел мне идти в эту землю за своей судьбой.
Как сейчас помню соленое море Нурнен, чьи воды были гладки, несмотря на сильный ветер, подгонявший утлый челн с такими же, как я, паломниками.
Он ждал на берегу: шаман, окруженный стаей волков. Я признал его с первого взгляда, такую силу невозможно не узнать. Было странно и очень непривычно осознавать, что сказки, которые рассказывала мне мать, способны оказаться реальностью.
А еще более странным было увидеть на его лице улыбку, когда один из волков подошел ко мне и позволил мне провести рукой по его шерсти.
Отец не собирался учить меня чему-то, кроме военного дела. Только много дней спустя я узнал о том, что мое незнание иных путей спасло мне жизнь. Великий Шаман, которого здесь именовали Кхамулом, очень не любил соперников и не чурался никаких способов избавления от них, потому в крепости Саурианны он был и оставался единственным в своем роде знатоком троп духов.
Битва всегда такова: или ты убьешь, или тебя. Воля Владыки гнала орков вперед, заставляя не бояться клинков и копий противника, принуждая продолжать атаку, даже когда под ногами втоптаны в землю сраженные стрелами товарищи. В этом темном потоке восторга, щедро перемешанной с агонией, было что-то невероятно притягательное. Что-то, что взывало к самым глубинам души, и я не мог отвести глаз от развернувшейся передо мною картины.
Господин Кхамул ухмыльнулся мне, будто прочитав мои мысли.
– У тебя будет возможность показать себя, Таурхал. Но день этот еще не настал.
Мне не оставалось ничего иного, кроме как склонить голову.
Секретарь. Какая смешная должность для того, кого воспитывали воином. Для того, кто мог бы занять место в рядах воинов киртханна. Но я уже принял решение, пусть пока что Велики Шаман и не пускает меня на передовую.
А после боя у Черных Врат, ведущих на Запад, и вовсе казалось, что Саурианна - и Мордор вместе с ним - непобедимы.
Небольшой поселок у широкой реки был сметен за считанные минуты. Какие глупцы могли поселиться здесь? Занять земли Владыки и думать, что это останется безнаказанным?
Ночь скрыла от моих глаз детали, а господин мой унесся на коне далеко вперед, сопровождаемый стаей призрачных волков, следовавших за ним по пятам от ворот Барад-Дура. Мне ничего не оставалось, как усесться у костра, за которым грелись мои сородичи, уже не первый год служившие Саурианне.
– …съели ребенка тарков. - Новобранец, по всему видно. Не привык еще к тому, что орки очень нетребовательны к пище.
– Подумаешь, беда. Голодные были. – Пожал плечами старший. – Лучше его, чем жилистого воина, которого и разжевать-то трудно, да и Владыке он еще пригодится..
– И что женщинами попользовались, так тоже обычное дело?
– А на что война? Вот для этого и ради трофеев, – ухмыльнулся мой сосед. – Нет трофеев - нет интереса. А своих жен и детей они очень даже любят. И в обиду не дадут, уж будь уверен.
– Право победителя - святое. Сразу видно, не доводилось тебе входить в захваченный город.
Они говорили между собой о чем-то своем, обыденном, а я смотрел на догорающий дом и неосознанно сжимал кулаки. Наверно, опытные воины были правы: зачем еще идти простому нгхаурэ* на войну, если не за этим самым? Это киртханна сражаются за земли, влияние, людей и союзы. А простому воину так много не надо, достаточно и богатых трофеев.
Войска Саурианны одерживали победу за победой. Гарнизон крепости шутил, что еще несколько месяцев, и весь мир на запад от Мордора будет ползать у наших ног.
Но все изменилось, когда в Барад-Дуре появился Ангмарец.
Кхамул в тот день долго стоял на крепостной стене, вглядываясь в сторону Черных Врат. Как сейчас помню его непривычно веселую улыбку, когда у Врат Барад-Дура показался Ангмарский король.
– Что, не сложилось? – Крикнул Кхамул ему со стены, словно желая уязвить посильнее.
Ангмарец поднял голову к шаману:
– Человек уступает силе.
– Ты давно перестал быть человеком. Не думал, что ты так легко откажешься от своего Нуменора.
На миг мне почудилось, что свидетеля такой беседы в живых не оставят.
Я ошибся. Господин мой, Кхамул, никогда с того дня не оставлял меня один на один с первым из кольценосцев, теперь поселившимся в Барад-Дуре. Конечно, господин Аргор не снизошел бы до вымещения зла на такой ничтожной мошке, как я. Но рисковать не хотелось, и я был бесконечно благодарен Второму кольценосцу за заботу о моей персоне.
Назгулы собирались в твердыне, призванные волей Саурианны, и ходить по коридорам крепости было жутко. Животный страх выбирался откуда-то из глубины и сжимал сердце острыми коготками. И как только орки не боялись?
Хотя нет, орки боялись тоже. Но иначе. Они не ощущали леденящего оцепенения ужаса, они просто знали, что любое недовольство будет означать быструю и неминуемую расправу.
Спокойствия не добавляли и вести, приходящие в Барад-Дур: военная удача улыбнулась не нам. Странно было слышать это.
Наверняка, на стороне врагов оказалось слишком много презренных колдунов, числом превосходящих наших полководцев. Конечно, так и есть. И теперь Владыка стягивает все свои силы сюда, чтобы раз и навсегда покончить с безбожниками, не знающими правды бога-Солнца.
Через несколько недель мы с господином Кхамулом стояли на его излюбленном месте для наблюдений и смотрели, как наша непобедимая армия терпит поражение в бою у Врат Мордора. При взгляде на Второго кольценосца мне чудилось, что он получает удовольствие от этого зрелища. Господин Аргор приказал седлать коня и во главе нескольких отрядов выехал навстречу противникам, но даже его присутствие и приведенное им подкрепление не спасли положения, лишь немногим отсрочив неминуемое.
Странно было осознать, что теперь война пришла под наши стены, и не мы, а они рассматривают нас как трофеи. Ничего хорошего от грядущего дня я более не ожидал.
Проснувшийся Ородруин дополнил картину багровыми облаками и тучей пепла, застлавшей свет солнца. Над Мордором воцарились сумерки.
Господина моего призвали на совет, и я вместе с прочими секретарями оказался ожидающим под дверями тронного зала.
– Думаешь, они смогут причинить нам достаточно хлопот? – Все разговоры тут велись шепотом. Никто не хотел оказаться в центре внимания Владыки Саурианны за излишнюю болтливость.
– Они прошли Мораннон. Насколько быстро они появятся здесь - не более чем вопрос времени.
– Неделя. Я слышал, господин Аргор обещал драться за каждую пядь земли.
– Они все равно дойдут до крепости. Если уж через Врата прорвались.
Я лишь усмехнулся: конечно, они прошли. Ведь господин Кхамул и прочие кольценосцы, не считая господина Аргора, даже не подумали вступить в бой. Наверное, на то должны были быть свои причины, недоступные пониманию смертного.
В коридоре воцарилась напряженная тишина: каждый из людей думал о том, что будет, если крепость подвергнется осаде.
Хотя, какая об этом могла быть речь? Склоны Ородруина надежно защищали нас с юга. Кому может взбрести в голову провести войско по лавовому полю, задыхаясь в дыму и рискуя в любой момент поджариться? Есть много других, менее неприятных, способов самоубийства.
– Таурхал, пойдем. Меня ждет поездка к Нурнену, и тебе работа найдется. – Речь господина Кхамула непривычно отрывиста. Видимо, Владыка не очень рад новостям.
– Да, господин.
– Возьмешь с собой два десятка нгхаурэ и пройдете горными тропами в Пепельных горах. Владыка Саурон желает, чтобы были проверены старые пути.
– Да, господин. Когда мне отправляться?
– Немедленно. Когда разведаешь состояние всех подходных путей, возвращайся в Барад-Дур… – Он умолк, опустив руку мне на плечо.
– Еще что-то, господин Кхамул?
– Не забывай, что ты смертен.
И он ушел, не оглянувшись. Больше я не видел господина Кхамула до того дня, когда исправить что-либо было уже слишком поздно.
Я тоже пошел своим путем, глупо лелея надежды на то, что теперь-то меня непременно заметят и, может, позволят стать в ряды войска Саурианны.
Порученное мне дело оказалось не из легких. Горные тропы даже выглядели небезопасными, что и говорить о тех местах, где от малейшего неосторожного шага вниз обрушивался целый камнепад?
Во главе своего небольшого отряда я раз за разом пробирался над обрывами, обнаружив, что почти все тропы шириной не больше ладони возможно пройти без запинки, всей премудрости-то - не смотреть вниз да цепко держаться за каждую трещинку в скале. Не раз и не два я возмущался тем, что дети Солнца - жители степей, а не жуки, лезущие во все щели.
В нескольких местах нам пришлось наводить подвесные мосты: на очередном хребте я осознал, с какой целью мы плутаем в этих горах. Понял я также и то, что по нашим следам к Барад-Дуру будут идти отряды от Нурнена. Уж если тут пройдет степняк, то орк - несомненно.
Стоит ли говорить, что неделю спустя наш изрядно потрепанный непогодой и горами отряд вернулся к Барад-Дуру лишь затем, чтобы увидеть, что, пока мы проверяли горные тропы, враги времени не теряли. Лагерь противника стоял на западной части плато, и чужаков было столь много, что поначалу живое темное месиво далеко внизу показалась мне потемневшей массой камней, то и дело перемежаемой огненными искрами Ородруина. Разум отказывался принять войну, пришедшую так близко. Благо для того, чтобы спрятаться, услышав отзвук покатившейся вниз под неосторожной ногой щебенки, разум не понадобился. Натянутые нервы и тренированное тело решили дело куда раньше.
Мой первый помощник, затаившийся за выступом скалы чуть левее, вопросительно посмотрел на меня.
Слова были лишними: я коротко кивнул, стараясь беззвучно обнажить клинок. Не те это горы, чтобы в них камни сами по себе по склонам катились.
Нгхаурэ справа от меня уже наложил стрелу на свой короткий лук и чуть наклонился в сторону, выглядывая из своего убежища.
– Живым, – одними губами произнес я, надеясь, что меня поймут.
Схватка, начавшаяся мгновение спустя, не была для меня первой. Мне и раньше приходилось убивать тех, кто порывался забрать мою жизнь. Но на этот раз нам нужен был пленник. Я понимал, насколько важно доставить лазутчика Владыке Саурианне.
Стрела моего человека тихо свистнула, сорвавшись в полет, но противник оказался быстрее. Черное оперенье стрелы работы гондорского оружейника торчало из руки моего воина. Он спрятался за камень, с ненавистью глядя на этот подарок врага.
– Семеро, – шепот, сменившийся приглушенным стоном - нгхаурэ с яростью обломил древко стрелы. - Еще и эльф с ними.
Прятаться дольше было бессмысленным: наше местонахождение уже стало известно противникам. Лезть на рожон, зная, что у них там как минимум один лучник, дело тоже не очень приятное. Еще и эльдар. Эти существа вызывали у меня двоякие чувства. Я знал: господин Кхамул их ненавидит, на родине моей их боятся. Было бы странным не бояться злых чар, которыми владеет каждый из них. Орки шептались в бараках, что нет существа, страшнее лучника-эльфа. Разве что лучник-эльф в тяжелом доспехе и с клинком на поясе. Владыка Саурианна воюет с ними - и не всегда побеждает. И теперь одно из этих созданий среди лазутчиков. Но выбора не оставалось.
«Взявшийся убивать должен быть готов к тому, что кто-то убьет и его», - господин Кхамул все пытался втолковать мне эти слова, но вчерашний юнец был беспечен. Сегодня я принял услышанное с неожиданной легкостью.
– Вперед.
Я первым поднялся из-за камня - и шарахнулся в сторону от стрелы, оцарапавшей мне висок, но все же пролетевшей мимо.
Мои воины кинулись в бой, и я последовал за ними. Мир на волосок от смерти казался особенно четким и ярким, и я был не готов умереть в этот день. Столько оставалось того, что стоило завершить, сделать, досказать!
Я не запомнил всей схватки, только отдельные детали: мелькание тел и оружия, звон скрестившейся стали, редкие крики раненых нгхаурэ, перемежавшиеся боевыми кличами степняков. Тут все было легко: глаз Солнца на одежде - свои, все прочие - враги.
Только когда все было кончено, я прислонился к одному из больших валунов и понял, что моих воинов стало больше. Через миг осознал и другое: это помощь из крепости пришла на удивление вовремя.
Мы благодарили судьбу, пославшую нам чудесное спасение, чего нельзя было сказать о двух лазутчиках, валявшихся на камнях без сознания. Им теперь предстояло занимательное путешествие в Барад-Дур, где они не могли рассчитывать на снисхождение и короткую смерть.
– Рад видеть тебя живым. – Кхаар, старший в отряде, пришедшем к нам на выручку, протянул мне тряпицу. – Кровь вытри. Ты, видать, в рубахе рожден, раз царапиной обошлось.
– Царапиной… – Эйфория боя понемногу сходила на нет, сменяясь осознанием того, как близка была смерть. Тряпица быстро пропиталась кровью, и я не был уверен в том, что на голове у меня красуется всего лишь царапина. Откуда тогда столько крови?
– До крепости четверть часа пути подземным ходом, нгхаурэ Таурхал. Твои люди осилят этот переход.
К стыду своему, только теперь я вспомнил про людей, которыми командовал. Но Солнце было милостиво ко мне: четверо из восьми ранены, никто не убит.
– Это им не орков гнать. – Лучник, из чьей руки торчал обломок стрелы, презрительно пнул эльфа, все еще остававшегося без сознания, но уже связанного людьми Кхаара и готового к транспортировке в крепость. – Сын степей не глупое мясо!
– Идем, их здесь может быть больше. – Кхаар пристально вглядывался в сторону, с которой пришли эти разведчики. – Не стоит испытывать судьбу слишком часто. Чай, не бессмертные.
Но судьба отворачивается от беспечных и нерадивых. Я понял это у потайной двери, за которой начинались ступени к крепости. Мои люди выжили в горах, уцелели в бою, но одного из них я по глупости потерял в темноте подземелья - то ли недооценили рану, то ли клинок противника был смазан ядом. Он умер в нескольких шагах от поверхности, уйдя к предкам там, где его никогда не смогли бы найти глаза Солнца.
Мы даже не смогли вынести его оттуда: оставшиеся в живых требовали внимания, а двое пленников были важнее безжизненного тела, чей дух или уже нашел дорогу к предкам, или не сможет сделать этого до скончания веков. Теперь мы ничем не могли ему помочь.
Время не стояло на месте.
Осаждающие не собирались сдаваться, несмотря на то, что затея их явно была неудачной. Владыка Саурианна не был щепетилен, когда вопрос шел о безопасности его твердыни: катапульты, с легкостью отправлявшие каменные гостинцы в лагерь противника, все чаще отправляли подарки погорячее - огненные снаряды были недавним изобретением, и Владыка лично наблюдал за тем, какой эффект они создавали в человеческой гуще.
Я наблюдал, как один из каменных снарядов долетел до стоящего в отдалении шатра, над которым развевался штандарт с ненавистным белым древом. Спустя какое-то время до нас донесся полный горя и бессильной злобы крик. Надеюсь, мы привалили камнем какую-то важную шишку.
После этого случая кольцо войск противника отодвинулось подальше, так что катапульты перестали быть так уж эффективны. Но на смену им вскоре пришло другое развлечение.
Крепость не голодала: потайной ход и мощная поддержка от Нурнена делали глупостью долговременную осаду, которая не выматывала наших сил.
А вот вылазки в тыл противнику, почему-то решившему, что сможет зачистить плато Горгорот, приносили не только провиант и новости, но и давали возможность разнообразить серые осадные будни парой-тройкой трофеев извне. Однажды и мне повезло вернуться в крепость не с пустыми руками. Прямой клинок, не особо пригодившийся одному из эльдар, пришелся мне по руке, и я без зазрения совести прихватил его в качестве трофея. Полезная вещь, особенно в нынешние времена. Что и сказать: со сталью у них дела обстояли куда лучше, чем в Ханнате.
Проснувшийся Ородруин и не думал засыпать, укрывая пеплом равнину, а восточный ветер завершал начатое природой, щедро разнося пылевые бури в сторону лагеря наших противников.
И только тогда, когда враг не отступил ни через год, ни через полтора, оставшиеся в Барад-Дуре начали задумываться, что все будет не так просто.
Первые опасливые разговоры о том, что крепость обречена, несмотря на то, что правда и боги на нашей стороне, поползли на третью зиму. На пятую об этом не таясь говорили в бараках, господин Аргор лично распорядился кинуть в яму излишне болтливых орков, но добился только того, что разговоры опять превратились в шепот.
А на исходе шестого года Владыка отослал из Барад-Дура всех кольценосцев, одного за другим. Кто-то счел это предвестием конца. Кто-то воспрял духом, полагая, что назгулы отправились к Нурнен, чтобы возглавить вызволительные отряды.
Я не строил предположений. Я теперь командовал сотней нгхаурэ, но это не делало меня счастливей. Только добавляло обязанностей и хлопот. Я так уставал от свалившейся на меня ответственности, что с тоской вспоминал дни, когда был секретарем господина Кхамула. Все, чего я хотел, - попасть на берегах Нурнен и, может быть, оказаться там нужным.
Я не верил в то, что Саурианна отстоит эту крепость, но ради своих людей я оставался здесь. Кхаар тоже был здесь по схожей причине. Так что когда наша смена заканчивалась, мы садились на дальней северной стене и неторопливо распивали хмельное варево нашей родины, будто оно могло прогнать все печали и тревоги.
На седьмой год странной осады уже нельзя было сказать, кто измотан больше. И наши, и их надежды были преданы. Назгулы не вернулись, но Барад-Дур не сдавался.
Саурианна ждал знака свыше - и назначенный день настал. Низкий гул боевого рога поплыл над крепостью, призывая воинов под стяги Владыки, обещая не рядовую вылазку, но долгожданный решающий бой.
В тот день я опять стоял на крепостной стене и смотрел, как мои люди готовят катапульты к бою.
До тех пор, пока войска не смешались на склоне Ородруина, я мог наблюдать за перемещением войск. Странными показались мне отряды, занявшие места за спинами людей. Низкорослые гномы ранее были нашими союзниками, почему же теперь они шли вместе с врагами?
Очень скоро я получил ответ на свой вопрос. Одновременно с тем, как первые ряды орков врезались в строй противника, над полем боя загремел гномий боевой клич.
Союзники предали не нас, а их, обернув свой удар в спину проклятым колдунам и их гондорским прихлебателям. Уже это воодушевило наши войска. Не говоря о том, какой эффект оказало на нас появление Саурианны на поле боя.
Закованный в черные доспехи, он возвышался над прочими воинами на добрые две головы, а булава в его руках не промахивалась, безошибочно находя прорехи в защите противника. Казалось, победа будет за нами! Но судьба зло пошутила над посланником Солнца - он замер, подняв булаву над одним из своих врагов… и исчез в яркой вспышке. Бог-Солнце призвал его к себе, оставляя нас, осиротевших, на поле проигранной битвы.
Наши войска дрогнули, побежали прочь с поля боя, торопясь укрыться за стенами Барад-Дура. Кому-то это даже удалось.
Мы закрыли ворота в самый последний миг, когда между отступающими и противником, воодушевленным исчезновением Саурианны, оставалось не больше сотни шагов. Тут же заработали катапульты, скидывая на нападающих камни и огонь.
Я знал, что мы проиграли. И мои соратники, защитники крепости, знали об этом. Но когда я обратился к ним, сглотнув горький комок в горле, их лица были спокойны и суровы.
– Мы будем держаться столько, сколько сможем! – Я никогда не был силен в речах. А теперь, внезапно оказавшись единственным уцелевшим командиром, я говорил перед столпившимися во дворе воинами Ханнаты. – За нами Нурнен, но когда враг займет Барад-Дур, он пойдет дальше за плато Горгорот и обнаружит наши дома, наши семьи. Будет ли смерть милосерднее, когда он найдет нас, прячущихся среди женщин и детей? Мы останемся здесь и остановим столько врагов, сколько сумеем!
– Останемся!
– Мы с тобой!
– Нгхайрэ!* - Я выхватил меч из ножен, поднимая его к небу. Солнце, вышедшее из-за туч на короткий миг, сверкнуло бликом на моем клинке. Мой бог благословил меня стоять до последнего. И ответный клич соратников был для меня благословением не меньшим, чем божественное касание.
Враги не дали нам времени, чтобы прийти в себя. Размышлять о тактике особенно хорошо на досуге, когда вокруг тебя не стоят плотным кольцом люди, ожидающие распоряжений. Мне такого досуга не досталось - наступление возобновилось слишком быстро.
Первые приказы были сами собой разумеющимися: оборонять стены, вернуть засов на ворота, чтобы хоть немного продлить гондорцам сомнительное удовольствие штурма. Снова заработали приведенные в действие катапульты. Пусть без огня, но и камни вполне могли наделать беды в рядах противника.
Они шли ровным строем. И от этой дисциплины мне становилось тошно: тоже мне, боевая машина, да если бы не призвал бог-Солнце… Да что уже говорить? Впрочем, говорить есть что.
– Заряжай! Пли!
Десяток камней подпортил им строй так, что любо-дорого было глянуть с высоты, и научил опасаться наших катапульт. А кроме того дал понять: крепость не сдалась.
– Таурхал!
Я не успел порадоваться тому, что противник подрастерял уверенность, со двора меня уже звали. Новости, судя по голосу, плохие, - да и откуда тут взяться хорошим?
– Иду! - Я едва не скатился вниз, обмирая от мысли о том, насколько скверными должны были быть новости Кхаара, если он не рискнул крикнуть их мне во всеуслышание.
– Таурхал, орки ушли! Через потайной ход сбежали, твари.
Вот это был настоящий удар под дых. С другой стороны…
– Может, стоит оставить здесь небольшой отряд, а остальным и впрямь выбраться по горным тропам?
– Катапульты! – Крик со стены прервал изложение моего гениального плана. – Заряжай!
– Оставаться на местах! – вторил ему один из офицеров, а после в стену с оглушительным грохотом влетел кусок каменной глыбы.
Было чудом, что стена выдержала, только пошла трещинами. Второго попадания ей не выдержать. Защитные чары Саурианны больше не действовали. В наступившей тишине я услышал хриплый крик:
– Убило кого?! – И с удивлением осознал, что это мой собственный голос.
– Троих, командир!
Трое… Нас здесь и так слишком мало.
– Кхаар, бери какого паренька посмышленее да порезвее, доставьте новости к Нурнен.
Нгхаурэ посмотрел на меня так, как будто я предлагал ему что-то совершенно постыдное, но после кивнул:
– Я найду троих смышленых пареньков, а сам останусь здесь. Тебе понадобиться надежное плечо, когда ворота сломают. - И решительно развернулся, подзывая к себе нескольких степняков.
Несколько каменных гостинцев от врагов заставили нас попрощаться с частью стены и одной катапультой, но, откровенно говоря, толку в ней уже было мало. Противник был под самой крепостью, а в наших рядах было куда больше мертвых, чем живых. Стрелы сыпались на стены градом - и не нашлось никого, кто рискнул бы собрать их, чтобы отправить обратно врагам: эльфийские лучники били метко.
Я все еще надеялся на то, что враги бросят основные силы на ворота, но ошибся. Они прекрасно видели, что укрепленные ворота им не по зубам, и сконцентрировали удар на уже давшей трещину стене. Несколько новых ударов катапульт проделали основательную дыру, унеся с собой жизни многих защитников крепости. Еще чуть-чуть - и через пробоину легко пройдет армия. Последний удар обрушил одну из башен, и груда камней намертво завалила потайной ход, лишив нас последнего шанса покинуть поле боя. Сгрудившись во внутреннем дворе крепости, мы ждали последней атаки. Никто не тешил себя надеждой: противник пленных не брал.
Кхаар чуть улыбнулся мне:
– В доме предков мы все займем почетные места! - Он поудобнее перехватил клинок.
- Нгхайрэ!
Мой клич подхватили, и противника, вошедшего во внутренний двор, мы встретили, как подобает воинам. Помню Кхаара, прикрывающего мою спину. Помню ярость, с которой мы сражались, будто звери, загнанные в угол. Помню тела поверженных врагов вокруг меня и удивленный взгляд Кхаара, глядящего на эльфийский клинок, застрявший в его груди. И внезапно накатившая боль от стрелы, почему-то торчащей во мне.
После не было ничего. Только туман.
Он поглотил мир вокруг, и я совершенно растерялся, не в силах понять, где тут верх, где низ, почему шум боя сменился тишиной.
Когда туман рассеялся под лучами солнца, напротив меня стоял господин Кхамул, смотрел печально.
И тут я понял.
– Я… умер?
– Да. – Кхамул усмехнулся. – Вы хорошо держались. И ты особенно.
– Они не пройдут на восток, господин Кхамул?
– Нет. – На тропах духов великий шаман казался намного моложе, чем я помнил. Даже не мой сверстник, скорее младший брат. Если не смотреть в глаза - и не заметишь той силы, что дремлет в его душе. А улыбка у второго кольценосца оказалась понимающей и ласковой, несмотря на короткие ответы.
Я поднял взгляд к солнцу, больше не ослеплявшему меня, вдохнул полной грудью и улыбнулся:
– Наверное, мне пора идти.
– Я провожу тебя к залам предков. По крайней мере, это я могу сделать. А по дороге ты расскажешь мне, как всё было.
Его волки окружили нас, когда мы неспешно двинулись по дрожащей под ногами тропе Мира Духов. И я, наконец-то осмелев, опустил руку на спину одного из волков. Его шерсть оказалась мягкой и шелковистой.
Надеюсь, предки будут довольны моими деяниями. А впрочем, всё равно. Я сделал то, что был должен. То, что мог. И даже немного больше.
Словарь:
киртханна - князь, правитель (харад.)
нгхаурэ - воин (харад.)
Саурианна - Саурон (харад.)
Нгхайрэ! - боевой клич Харадрим.
Название: Брат мой
Размер: 910 слов
Жанр и категории: спецквест, ангст, джен
Рейтинг: G
Персонажи: омп, упоминания Кхамула, Галадриэль.
Предупреждение: смерть персонажа
Примечание: тайм-лайн после уничтожения Кольца Всевластья. Автор традиционно не отказывает харадримам в человеческих чувствах.
читать дальшеНебо над холмом казалось бесцветным. Медленно гасли звезды, торопясь вслед за уходящей тьмой.
У подножия холма за ночь вырос стальной лес. И хотя все понимали, что это означает, грядущая, заведомо проигранная битва не мешала с почтительным уважением смотреть на опасную красоту чужого строя.
– Кхет! Кхет, где тебя носит?! – Его названный брат поднялся по винтовой лестнице и замер рядом с ним плечом к плечу. – Они уже здесь? Так быстро?
Его брат был младше Кхета на несколько лет. Тонкая кость, мягкие черты лица, спутал бы с девкой, если бы не клинок на поясе да стать воина.
– Быстро? – Кхет покачал головой. – Вовсе нет. С тех пор, как господин Кхамул исчез из крепости, время тянется слишком медленно.
– Не думал, что скажу это. Но войскам его не хватает. Иначе бы эльдар не подступили к крепости так близко!
– Спустись вниз, брат. Пусть наши люди отступают, пока это еще возможно. С рассветом уже никто не покинет крепости, бегство будет бессмысленным. – Кхет замешкался, опуская руку на плечо собеседнику. – Выведи их отсюда к нашим родным степям. А мы постараемся удержать крепость как можно дольше.
– Нет, – младший из воинов отступил, не веря, глядя в глаза брату. – Я не оставлю тебя здесь. Это же верная смерть.
– Тот, кто берет в руки оружие, должен быть готов к тому, что найдется более сильный. Заклинаю тебя южным ветром, спаси наши семьи.
И младший склонил голову:
– Я сделаю все, что будет в моих силах. И много больше.
– На тропах Мира Духов я буду смотреть на тебя и гордиться. Про…
– Ни слова больше. До встречи, брат.
Оставшийся за главного в стенах твердыни, Кхет стоял на вершине дозорной башни и смотрел, как тонкая цепочка отступающих покидает обреченную крепость, чтобы мгновение спустя поднести к губам боевой рог.
Связать эльдар боем, чтобы никто не посмел посмотреть в сторону, куда уходят беглецы.
Открылись ворота Дол-Гулдура, чтобы остатки некогда великой и сильной армии могли сразиться с противником.
Кхет знал, что врагов слишком много. Что орки скорее побегут, чем будут держаться до последнего, ведь у них нет такого нелепого понятия, как честь воина. Был бы шанс выжить! А у охранников крепости этого шанса теперь не оставалось.
– Господин мой, зачем ты покинул нас перед лицом поражения?..
Бойня у стен твердыни не была бессмысленна: беглецы ушли, и врагам некогда было преследовать их. Но слишком много тел осталось на земле уже после первого залпа: лучники эльдар хорошо знали свое дело, ливень эльфийских стрел раз за разом закрывал небо. И орки дрогнули: в панике они бежали назад, стучась в ворота, на своем наречье умоляя впустить их обратно.
Кхет стоял на стене, чтобы никто из его людей не мог сказать, что он переложил ответственность решения со своих плечей на чужие.
– Ворота не открывать.
– Но их же… – И тишина, душная, застилающая глаза и мешающая дышать.
И собственный голос хриплый и надсадный:
– Да. Перебьют. Но стены крепости высоки и крепки, ворота надежны. Мы продержимся, сколько будет надо. А эти - только лишние рты, не умеющие быть стаей.
Кхет не сводил взгляда с происходящего за воротами, пока бойня не была окончена.
По крайней мере, они погибли в бою, как воины. Даже те, чьи спины нагнали вражеские стрелы. Ведь они выиграли несколько часов для тех, кто ушел.
За погибшими никто не вышел, они так и остались грудой у ворот, но ни один ворон не прилетел полакомиться мертвячиной.
Запасы скудной пищи были разделены поровну. Все равно никто не лелеял надежды дожить до того момента, когда перед защитниками крепости встанет вопрос голода.
Крепость штурмовали, но защитные чары на ней все еще были сильны: раз за разом волна нападавших откатывалась от стен.
Шум битвы понемногу стихал.
Потерь врагов не считали. Своих мертвецов собрали и похоронили по обычаю Харада.
Огонь лизал дерево и мертвую плоть, провожая духов по тропам к Солнцу, отвечать за свои благие и неблагие деяния.
- Ай, зеленоглазый!...
Кхет не был уверен, что без шамана обряд будет полон, но каждый из них постарался сделать все, что мог, чтобы у престола бога-Солнца эти воины были приняты достойно. Стараясь не думать о том, будет ли кто-то петь над его костром, и плеснет ли кто терпкое вино на прах.
- Ай, диск солнечный!...
Над крепостным двором звучали песни и смех. Духи не любят слез.
На третий день к воротам крепости явилась белая ведьма. Красива лицом, но черна сердцем. Ведьмы бывали и в народе Харада. Но если они и видели судьбы и сердца других, их уста не произносили слов, воплощающих видений. А эта, по легендам, не гнушалась и нарушать заветы Солнца. И вот теперь она стояла у ворот Дол-Голдура. И ни одна стрела, посланная со стены, не долетела до нее, защищенной чарами более могучими, чем заговоренные стрелы.
На мгновение Кхету почудилось, что она предложит им сдаться, и даже готовил достойный отказ. Но белая ведьма ничего не предложила. Воздела руки к небу и заговорила. И крепость отозвалась на ее слова, задрожав. Камни взбунтовались, угрожая погрести под собой всех, осмелившихся сопротивляться эльфийским чарам.
Воины Дол-Гулдура ринулись прочь от стен: рассудок отступал перед ходуном ходящей землей под ногами. Один только Кхет остался стоять на башне, глядя в ту сторону, куда ушли его соплеменники и названный брат. Ему хотелось верить, что они доберутся до южных краев. Как хотелось верить и в то, что бог-Солнце найдет место всем харадримам, до последнего вздоха верных данным клятвам, в своих сиятельных чертогах.
Всего на миг командующему почудилось, что он научился летать. Но это была лишь рассыпавшаяся под его ногами башня.
И возникший на тропах Духов Шаман мягко улыбнулся ему, прежде чем Кхета навсегда поглотила избавительная темнота смерти.
Еще до заката Дол-Гулдур рухнул, похоронив под каменными глыбами последних своих защитников.
В Средиземье начиналась четвертая эпоха.
Размер: 910 слов
Жанр и категории: спецквест, ангст, джен
Рейтинг: G
Персонажи: омп, упоминания Кхамула, Галадриэль.
Предупреждение: смерть персонажа
Примечание: тайм-лайн после уничтожения Кольца Всевластья. Автор традиционно не отказывает харадримам в человеческих чувствах.
читать дальшеНебо над холмом казалось бесцветным. Медленно гасли звезды, торопясь вслед за уходящей тьмой.
У подножия холма за ночь вырос стальной лес. И хотя все понимали, что это означает, грядущая, заведомо проигранная битва не мешала с почтительным уважением смотреть на опасную красоту чужого строя.
– Кхет! Кхет, где тебя носит?! – Его названный брат поднялся по винтовой лестнице и замер рядом с ним плечом к плечу. – Они уже здесь? Так быстро?
Его брат был младше Кхета на несколько лет. Тонкая кость, мягкие черты лица, спутал бы с девкой, если бы не клинок на поясе да стать воина.
– Быстро? – Кхет покачал головой. – Вовсе нет. С тех пор, как господин Кхамул исчез из крепости, время тянется слишком медленно.
– Не думал, что скажу это. Но войскам его не хватает. Иначе бы эльдар не подступили к крепости так близко!
– Спустись вниз, брат. Пусть наши люди отступают, пока это еще возможно. С рассветом уже никто не покинет крепости, бегство будет бессмысленным. – Кхет замешкался, опуская руку на плечо собеседнику. – Выведи их отсюда к нашим родным степям. А мы постараемся удержать крепость как можно дольше.
– Нет, – младший из воинов отступил, не веря, глядя в глаза брату. – Я не оставлю тебя здесь. Это же верная смерть.
– Тот, кто берет в руки оружие, должен быть готов к тому, что найдется более сильный. Заклинаю тебя южным ветром, спаси наши семьи.
И младший склонил голову:
– Я сделаю все, что будет в моих силах. И много больше.
– На тропах Мира Духов я буду смотреть на тебя и гордиться. Про…
– Ни слова больше. До встречи, брат.
Оставшийся за главного в стенах твердыни, Кхет стоял на вершине дозорной башни и смотрел, как тонкая цепочка отступающих покидает обреченную крепость, чтобы мгновение спустя поднести к губам боевой рог.
Связать эльдар боем, чтобы никто не посмел посмотреть в сторону, куда уходят беглецы.
Открылись ворота Дол-Гулдура, чтобы остатки некогда великой и сильной армии могли сразиться с противником.
Кхет знал, что врагов слишком много. Что орки скорее побегут, чем будут держаться до последнего, ведь у них нет такого нелепого понятия, как честь воина. Был бы шанс выжить! А у охранников крепости этого шанса теперь не оставалось.
– Господин мой, зачем ты покинул нас перед лицом поражения?..
Бойня у стен твердыни не была бессмысленна: беглецы ушли, и врагам некогда было преследовать их. Но слишком много тел осталось на земле уже после первого залпа: лучники эльдар хорошо знали свое дело, ливень эльфийских стрел раз за разом закрывал небо. И орки дрогнули: в панике они бежали назад, стучась в ворота, на своем наречье умоляя впустить их обратно.
Кхет стоял на стене, чтобы никто из его людей не мог сказать, что он переложил ответственность решения со своих плечей на чужие.
– Ворота не открывать.
– Но их же… – И тишина, душная, застилающая глаза и мешающая дышать.
И собственный голос хриплый и надсадный:
– Да. Перебьют. Но стены крепости высоки и крепки, ворота надежны. Мы продержимся, сколько будет надо. А эти - только лишние рты, не умеющие быть стаей.
Кхет не сводил взгляда с происходящего за воротами, пока бойня не была окончена.
По крайней мере, они погибли в бою, как воины. Даже те, чьи спины нагнали вражеские стрелы. Ведь они выиграли несколько часов для тех, кто ушел.
За погибшими никто не вышел, они так и остались грудой у ворот, но ни один ворон не прилетел полакомиться мертвячиной.
Запасы скудной пищи были разделены поровну. Все равно никто не лелеял надежды дожить до того момента, когда перед защитниками крепости встанет вопрос голода.
Крепость штурмовали, но защитные чары на ней все еще были сильны: раз за разом волна нападавших откатывалась от стен.
Шум битвы понемногу стихал.
Потерь врагов не считали. Своих мертвецов собрали и похоронили по обычаю Харада.
Огонь лизал дерево и мертвую плоть, провожая духов по тропам к Солнцу, отвечать за свои благие и неблагие деяния.
- Ай, зеленоглазый!...
Кхет не был уверен, что без шамана обряд будет полон, но каждый из них постарался сделать все, что мог, чтобы у престола бога-Солнца эти воины были приняты достойно. Стараясь не думать о том, будет ли кто-то петь над его костром, и плеснет ли кто терпкое вино на прах.
- Ай, диск солнечный!...
Над крепостным двором звучали песни и смех. Духи не любят слез.
На третий день к воротам крепости явилась белая ведьма. Красива лицом, но черна сердцем. Ведьмы бывали и в народе Харада. Но если они и видели судьбы и сердца других, их уста не произносили слов, воплощающих видений. А эта, по легендам, не гнушалась и нарушать заветы Солнца. И вот теперь она стояла у ворот Дол-Голдура. И ни одна стрела, посланная со стены, не долетела до нее, защищенной чарами более могучими, чем заговоренные стрелы.
На мгновение Кхету почудилось, что она предложит им сдаться, и даже готовил достойный отказ. Но белая ведьма ничего не предложила. Воздела руки к небу и заговорила. И крепость отозвалась на ее слова, задрожав. Камни взбунтовались, угрожая погрести под собой всех, осмелившихся сопротивляться эльфийским чарам.
Воины Дол-Гулдура ринулись прочь от стен: рассудок отступал перед ходуном ходящей землей под ногами. Один только Кхет остался стоять на башне, глядя в ту сторону, куда ушли его соплеменники и названный брат. Ему хотелось верить, что они доберутся до южных краев. Как хотелось верить и в то, что бог-Солнце найдет место всем харадримам, до последнего вздоха верных данным клятвам, в своих сиятельных чертогах.
Всего на миг командующему почудилось, что он научился летать. Но это была лишь рассыпавшаяся под его ногами башня.
И возникший на тропах Духов Шаман мягко улыбнулся ему, прежде чем Кхета навсегда поглотила избавительная темнота смерти.
Еще до заката Дол-Гулдур рухнул, похоронив под каменными глыбами последних своих защитников.
В Средиземье начиналась четвертая эпоха.
Название: Перед боем
Размер: 178 слов
Жанры и категории: спецквест, юмор, джен
Рейтинг: G
Персонажи: омп
Примечание: враги осадили родной Барад-Дур.
читать дальшеЯ заранее знал, что добром дело не кончится.
События, в которых большое количество двуногих существ пытаются сжить со свету своих противников, всегда оканчиваются плачевно. И ради постоянных лишений, сомнительной военной славы и красивых прозвищ (вроде Жнеца или Делателя Вдов), безумцы лезут на баррикады и ведут за собой доверившихся им.
Не могу не признать, что, несмотря на мои философские мысли и стремление вернуться домой к возлюбленной и детям, меня приводит в экстаз звук боевого рога. И пелена застилает глаза, толкая вперед - на строй противника, подступившего к крепости. Может быть, враги тоже теряют рассудок, когда несутся на наш строй?
Я пережил пять вылазок, но теперь, глядя на ощетинившиеся копьями ряды противника, я слишком отчетливо понимаю, что возвращения не будет. Пожалуй, не будет и победы. Но мертвому не важно, на чьей стороне окажется сила.
Время раздумий окончено. Боевой рог зовет в очередную безнадежную атаку. Жаль, что я так и не объяснился с этим двуногим, который забирается мне на спину. Может быть, когда-нибудь потом, пусть и на тропах Мира Духов...
А сейчас боевой мумак третьей роты Мордорской кавалерии готов к бою.
Размер: 178 слов
Жанры и категории: спецквест, юмор, джен
Рейтинг: G
Персонажи: омп
Примечание: враги осадили родной Барад-Дур.
читать дальшеЯ заранее знал, что добром дело не кончится.
События, в которых большое количество двуногих существ пытаются сжить со свету своих противников, всегда оканчиваются плачевно. И ради постоянных лишений, сомнительной военной славы и красивых прозвищ (вроде Жнеца или Делателя Вдов), безумцы лезут на баррикады и ведут за собой доверившихся им.
Не могу не признать, что, несмотря на мои философские мысли и стремление вернуться домой к возлюбленной и детям, меня приводит в экстаз звук боевого рога. И пелена застилает глаза, толкая вперед - на строй противника, подступившего к крепости. Может быть, враги тоже теряют рассудок, когда несутся на наш строй?
Я пережил пять вылазок, но теперь, глядя на ощетинившиеся копьями ряды противника, я слишком отчетливо понимаю, что возвращения не будет. Пожалуй, не будет и победы. Но мертвому не важно, на чьей стороне окажется сила.
Время раздумий окончено. Боевой рог зовет в очередную безнадежную атаку. Жаль, что я так и не объяснился с этим двуногим, который забирается мне на спину. Может быть, когда-нибудь потом, пусть и на тропах Мира Духов...
А сейчас боевой мумак третьей роты Мордорской кавалерии готов к бою.
Название: Последний из Минас-Моргула
Размер: 196 слов
Жанр и категории: спецквест, джен.
Рейтинг: G
Персонажи: омп из Минас-Моргула
читать дальшеХолод. Дождливое небо. Бесконечные шаги вдоль крепостной стены. Раньше тут и стража-то не нужна была. Крик – яростный, будто предвестие конца. Звук рога. Кажется, на нас напали.
Привычка: сражаться – так до последнего. Пощады не будет. Победы тоже.
Друзей тоже не будет. Каждая рожа рвется покинуть строй и бежать. Чужая воля не толкает в бой, с чего бы не смыться?
Запертые ворота. Ловушка для малодушных: хочешь выжить – сражайся. Ведь хочешь выжить?
Холод страха. Без чужой воли он пробирает до костей. Умирать страшно. Назгулам было легче – небытие вместо теней. Живым сложней – так много остается позади.
Ветер. Тени. Чужие знамена.
Крепость уже не наша.
Минас-Моргул? Минас-Анор?
Насмешка над победителями в мертвых глазах нашего предводителя.
Кровь. Крики. Грязь. И солнечные лучи над миром по колено в крови.
Хорошо бы все было черным или белым. А что делать с остальными цветами?
Рассмеяться в лицо судьбе и, раздирая горло боевым кличем, кинуться на строй врага.
Свои не осудят.
Чужаки не поймут.
Не заслон. Досадная помеха. Клинок, втоптанный в землю. Порванное знамя. Черное с алым.
Полотнище чужого флага реет над крепостью: черное с белым. Нарисованное дерево в крови. Почему-то это кажется смешным.
Оскал застывает на лице.
Нет черного или белого.
Только слепящее солнце.
Размер: 196 слов
Жанр и категории: спецквест, джен.
Рейтинг: G
Персонажи: омп из Минас-Моргула
читать дальшеХолод. Дождливое небо. Бесконечные шаги вдоль крепостной стены. Раньше тут и стража-то не нужна была. Крик – яростный, будто предвестие конца. Звук рога. Кажется, на нас напали.
Привычка: сражаться – так до последнего. Пощады не будет. Победы тоже.
Друзей тоже не будет. Каждая рожа рвется покинуть строй и бежать. Чужая воля не толкает в бой, с чего бы не смыться?
Запертые ворота. Ловушка для малодушных: хочешь выжить – сражайся. Ведь хочешь выжить?
Холод страха. Без чужой воли он пробирает до костей. Умирать страшно. Назгулам было легче – небытие вместо теней. Живым сложней – так много остается позади.
Ветер. Тени. Чужие знамена.
Крепость уже не наша.
Минас-Моргул? Минас-Анор?
Насмешка над победителями в мертвых глазах нашего предводителя.
Кровь. Крики. Грязь. И солнечные лучи над миром по колено в крови.
Хорошо бы все было черным или белым. А что делать с остальными цветами?
Рассмеяться в лицо судьбе и, раздирая горло боевым кличем, кинуться на строй врага.
Свои не осудят.
Чужаки не поймут.
Не заслон. Досадная помеха. Клинок, втоптанный в землю. Порванное знамя. Черное с алым.
Полотнище чужого флага реет над крепостью: черное с белым. Нарисованное дерево в крови. Почему-то это кажется смешным.
Оскал застывает на лице.
Нет черного или белого.
Только слепящее солнце.
Название: Конец войны
Размер: 1423 слова
Жанр и категории: спецквест, AU, джен.
Рейтинг: PG
Персонажи: орки
Примечание: заключительная история про крепость Кирит-Унгол
читать дальшеПосле разговора с Уфтхаком комендант медлил недолго: на следующее же утро крепость зашевелилась, недовольно загудела, загрохотала сапогами и снарягой, а орки только затылки чесали, получая новые назначения и предписания.
— Сама ему скажи! Что мне, жить надоело? — уговаривал Шестнадцатый Гха, едва успевая уворачиваться от очередного летящего в стену предмета. Все-таки темперамент у этой семейки под стать телосложению. Шестнадцатый не знал, с чего коменданту приспичило отправлять сестру в какой-то занюханный форт на другом краю Мордора, но смутно догадывался, что дело не в «куда», а в «откуда».
— Не хочет, — зажмурившись, выпалил он, заглядывая в комнату начальства.
Вопреки ожиданиям, комендант не вспылил, а спокойно ответил:
— Понятное дело. Только всё равно поедет. И ты с ней, присмотришь там.
Вот тогда Шестнадцатый окончательно понял, что дело — дрянь.
Шаграт смотрел вслед обозу с тоской и облегчением. Все правильно, нечего им тут…
— Уфтанг, собирай своих, скоро выходим.
Гвардеец невесело ухмыльнулся и, покрепче ухватив костыли, пошел сгонять на плац моргульских орков.
— Шаграт, ты чего надумал?
Комендант вздохнул: только Углука с его вопросами ему сейчас не хватало.
— Не твое дело.
— Да как тебе сказать, — старый орк откашлялся, — тут дело такое. Мне моя шкура всего дороже, как и любому из нас. И когда я вижу, что ты отсылаешь из крепости Большую Гха и мальчишку, то шкура эта начинает зудеть в неприятных местах. Беспокоится, шкура-то, за свою сохранность. Чего ты надумал, а?
— Разобраться хочу. Ты вот как думаешь, война хорошо идет?
— Я думаю, что война идет далеко. И моей шкуре она вряд ли угрожает. А вот то, что ты надумал…
— Пошел вон, — рявкнул Шаграт, не имея ни малейшего желания рассказывать о своих планах, — и шкуру придержи, чтоб не свалилась!
Самым сложным было решить, кого оставить в крепости за главного. Шаграту непременно надо было самому попасть в Моргул, но кому можно доверять? Комендант не раз про себя поминал недобрым словом игры сестры, ему очень не хватало Гаштага, можно было бы договориться с Горбагом, не так уж у них там строго с дисциплиной. Но достаточно ли умен был сам гвардеец, если так нелепо погиб? Впрочем, тут не ум требуется, а исполнительность и надежность. Ульшаг подошел бы, но у коменданта не шел из головы его рассказ про Яму.
Времени на долгие раздумья не было, так что вскоре Ульшаг уже получил порцию наставлений и ушел обдумывать ситуацию в обществе эля. В крепости оставалось всего пол дюжины солдат, остальных комендант успел разослать по очень срочным и важным делам, но статус пусть временного, но начальства не так просто осознать.
Уфтанг на своих костылях двигался медленно, но вполне уверенно, так что Шаграт только стискивал зубы и кулаки, изнывая от желания наподдать гвардейцу для ускорения. В конце концов, у него даже не было никакой информации, никаких достоверных сведений, только разгорающаяся паника и уверенность, что надо спешить.
— Да не знаю я, — угрюмо ответил Горбаг.
— Ладно брехать, у вас тут спецпроверка не хуже, чем в Лугбурзе!
Шаграт не мог поверить в то, что услышал. Оказывается, про офицера, который бросил моргульский отряд, а потом попал на обед с Шелоб, здесь знали не больше, чем он сам.
— А ты что думаешь, нам сообщают, что они там напроверяли? Заходи, Горбаг, вот, ознакомься, личное дело твоего нового сослуживца? Ага, конечно, разогнались они. Ты пойми, мы тут вообще вслепую служим, а чуть кто вопросов много задавать начнет — так его быстро отучат. Навсегда к этому делу отвращение заимеет, если выживет.
Шаграт разворошил палкой угли в костре. Что-то не складывалось.
— Я не понимаю.
— Да уж, куда тебе. Ты, небось, первый раз за несколько лет оторвал задницу от стула, а теперь удивляешься, что мир немножко не похож на то, что ты ожидал увидеть.
— Да пошел ты, — отмахнулся комендант, — тоже мне, политик. Только трындеть горазд. Что ему там надо было, этому вашему Готхагу? Какого хера его в лабиринт понесло? Что вы тут вообще себе думали, когда у вас отряд ушел, незнамо куда, и ни слуху, ни духу?
— Я думаю, что никто его никуда не посылал. Оно, конечно, может такое быть, что Её Милость поймала какого-нибудь важного пленника, хотя вроде не слышал я ни о каком побеге. Но тут вот какое дело: тогда бы всех на уши поставили. Или хотя бы гвардейцев. Или твоих стариков, которые лабиринт знают.
— Чужака туда слать — бред, — кивнул Шаграт.
— Я думаю, он сам полез.
Пару минут они сидели молча, обдумывая сказанное. А потом Горбага вызвали по тревоге.
Шаграт молча жевал сухарь и наблюдал, как суетятся моргульцы. Горбаг должен был идти в дозор второй день подряд, но он как-то умудрился отбрехаться, отправив вместо себя офицера из молодых. Главный назгул выступал с войском, и никому не было дело до того, почему комендант Кирит-Унгола торчит в Долине.
— Ты понимаешь, что происходит?
Шаграт покачал головой.
— А я тебе скажу. Мы в жопе.
— Можно подумать, ты когда-то говорил что-то другое.
— Погоди, не умничай, — огрызнулся Горбаг, — раз не знаешь. А я тебе скажу! Главный вон с грохотом, великая рать на марше, да только нахрена он вообще из Моргула вылез?
Шаграт прищурился и очертил пальцем круг в воздухе.
— Забей. Не до нас сейчас здесь никому.
— Глотка у тебя, как у Гха.
— Про твою сестру потом. Мне будет интересно узнать, какого хрена вы мне одного из самых толковых гвардейцев угробили. А сейчас слушай дальше. Если бы все шло хорошо, стал бы Сам отправлять на передовую назгулов? Мы же не с эльфами воюем, с людьми, без всякого чародейства. Молчишь? То-то же.
Шаграт запил сухарь водой и подумал, что пора, пожалуй, возвращаться.
— Что б тебя покорежило, — тихо, беззлобно выдохнул Ульшаг, пытаясь привести в порядок арбалет. А все начиналось так хорошо: несколько дней сам себе хозяин, следить особо не за кем, разве что замок на кладовой Гха проверять, провел утром построение — и весь день свободен.
— Шаграт когда вернется? — Углук с сомнением наблюдал за ремонтом оружия, но от комментариев решил воздержаться.
— Не знаю, — знать бы, куда его вообще понесло.
— Я так думаю, в Моргуле тоже тревога. Может, оно и кстати, что наши там. Так он сказал, когда вернется?
Ульшаг взял в руки все еще неисправный арбалет и навел его на Углука. Вот так и понимаешь, откуда взялась любимая фраза коменданта. Такие подчиненные кого хочешь… воспитают.
«Назгул тревожится. Берегись лазутчиков на Лестницах. Стражу везде удвоить. К лестницам выставить дозор».*
Приказ пришел больше часа назад, но Ульшаг не спешил его выполнять. Смысла тащиться в лабиринт вшестером он не видел. Надоело это все. Свалить бы отсюда.
— Ты так и не рассказал мне, откуда знаешь про Готхага, — напомнил Горбаг.
— Давай на воздухе присядем, потолкуем.
Горбагу, по правде говоря, не было приказа лезть на эту сторону, но и прямого запрета не было, и он пошел проводить Шаграта. Они даже приятелями никогда не были, но сейчас не хотелось расставаться — с кем еще поговоришь свободно? Обоим им было ясно, что война идет к концу, и конец этот вряд ли окажется приятным для обычных мордорских служак.
Шаграт рассказал про то, как они нашли Уфтхака, и никто из них не заметил за углом смутную тень, встрепенувшуюся при словах о том, что Шелоб «пеленает» добычу живой.
— Пожалуй, я пойду. Неспокойно что-то. Если будут новости, найду способ тебе передать.
— Бывай, — Горбаг усмехнулся и пошел догонять своих солдат.
Шаграт посмотрел сверху на покрытый дымом Мордор — он редко здесь бывал. Потом принюхался: от выхода из лабиринта, который располагался над отрогом, несло тухлой вонью. Стоило, наверное, сходить проверить, в чем дело. Но Шаграт повернулся и увидел крепость, узкую тропу, спускавшуюся на тракт рядом с воротами — дорогу домой.
Башня Кирит-Унгола стояла темная и безмолвная. Ульшаг, а с ним и остальные орки, не стали дожидаться возвращения коменданта. Шаграт пожелал дезертирам счастливо избегнуть Ямы. Одиночество не пугало его, просто надо было найти, чем заняться: разобраться с бумагами, навести порядок в изрядно опустевшей оружейной, проверить запасы в кладовой.
— Зря ворота не запираешь. Времена сейчас неспокойные.
В мутном черном тумане вдруг пахнуло весной.
— Откуда вы взялись? Я же приказал…
— А я не твой солдат, чтобы ты мне приказывал, — Гха стукнула брата кулаком в плечо.
Шаграт сурово посмотрел на Шестнадцатого:
— Ни слова.
— Хорошо, — кивнул мальчишка.
Комендант старался не думать о том, что будет дальше. О людях, которые придут в Мордор. Пока что крепость наслаждалась тишиной, и конец войны, маячивший впереди, обманчиво казался просто мирной жизнью.
Пепел падал с неба три дня. На четвертый, ближе к вечеру Гха развела костер на площадке второго яруса. Это был не грозный погребальный огонь и не одинокий сигнальный маяк, а просто костер — согреться, поджарить кусок мяса, посидеть, глядя, как пляшут языки пламени. Шестнадцатый пришел сразу, но некоторое время стоял в отдалении, не решаясь нарушить чужое уединение.
— Не бойся, не съем, — рассмеялась Гха и похлопала ладонью по расстеленной шкуре приглашающим жестом.
— Может, позвать коменданта?
— Сам придет. Шаграту не нужны приглашения. В конце концов, это его дом, он просто разрешил нам с тобой остаться.
Не больно-то они его спрашивали на самом деле. Просто вернулись, вопреки приказу, и отказались уходить.
__________
* "Властелин колец", книга 4, глава X
Размер: 1423 слова
Жанр и категории: спецквест, AU, джен.
Рейтинг: PG
Персонажи: орки
Примечание: заключительная история про крепость Кирит-Унгол
читать дальшеПосле разговора с Уфтхаком комендант медлил недолго: на следующее же утро крепость зашевелилась, недовольно загудела, загрохотала сапогами и снарягой, а орки только затылки чесали, получая новые назначения и предписания.
— Сама ему скажи! Что мне, жить надоело? — уговаривал Шестнадцатый Гха, едва успевая уворачиваться от очередного летящего в стену предмета. Все-таки темперамент у этой семейки под стать телосложению. Шестнадцатый не знал, с чего коменданту приспичило отправлять сестру в какой-то занюханный форт на другом краю Мордора, но смутно догадывался, что дело не в «куда», а в «откуда».
— Не хочет, — зажмурившись, выпалил он, заглядывая в комнату начальства.
Вопреки ожиданиям, комендант не вспылил, а спокойно ответил:
— Понятное дело. Только всё равно поедет. И ты с ней, присмотришь там.
Вот тогда Шестнадцатый окончательно понял, что дело — дрянь.
Шаграт смотрел вслед обозу с тоской и облегчением. Все правильно, нечего им тут…
— Уфтанг, собирай своих, скоро выходим.
Гвардеец невесело ухмыльнулся и, покрепче ухватив костыли, пошел сгонять на плац моргульских орков.
— Шаграт, ты чего надумал?
Комендант вздохнул: только Углука с его вопросами ему сейчас не хватало.
— Не твое дело.
— Да как тебе сказать, — старый орк откашлялся, — тут дело такое. Мне моя шкура всего дороже, как и любому из нас. И когда я вижу, что ты отсылаешь из крепости Большую Гха и мальчишку, то шкура эта начинает зудеть в неприятных местах. Беспокоится, шкура-то, за свою сохранность. Чего ты надумал, а?
— Разобраться хочу. Ты вот как думаешь, война хорошо идет?
— Я думаю, что война идет далеко. И моей шкуре она вряд ли угрожает. А вот то, что ты надумал…
— Пошел вон, — рявкнул Шаграт, не имея ни малейшего желания рассказывать о своих планах, — и шкуру придержи, чтоб не свалилась!
Самым сложным было решить, кого оставить в крепости за главного. Шаграту непременно надо было самому попасть в Моргул, но кому можно доверять? Комендант не раз про себя поминал недобрым словом игры сестры, ему очень не хватало Гаштага, можно было бы договориться с Горбагом, не так уж у них там строго с дисциплиной. Но достаточно ли умен был сам гвардеец, если так нелепо погиб? Впрочем, тут не ум требуется, а исполнительность и надежность. Ульшаг подошел бы, но у коменданта не шел из головы его рассказ про Яму.
Времени на долгие раздумья не было, так что вскоре Ульшаг уже получил порцию наставлений и ушел обдумывать ситуацию в обществе эля. В крепости оставалось всего пол дюжины солдат, остальных комендант успел разослать по очень срочным и важным делам, но статус пусть временного, но начальства не так просто осознать.
Уфтанг на своих костылях двигался медленно, но вполне уверенно, так что Шаграт только стискивал зубы и кулаки, изнывая от желания наподдать гвардейцу для ускорения. В конце концов, у него даже не было никакой информации, никаких достоверных сведений, только разгорающаяся паника и уверенность, что надо спешить.
— Да не знаю я, — угрюмо ответил Горбаг.
— Ладно брехать, у вас тут спецпроверка не хуже, чем в Лугбурзе!
Шаграт не мог поверить в то, что услышал. Оказывается, про офицера, который бросил моргульский отряд, а потом попал на обед с Шелоб, здесь знали не больше, чем он сам.
— А ты что думаешь, нам сообщают, что они там напроверяли? Заходи, Горбаг, вот, ознакомься, личное дело твоего нового сослуживца? Ага, конечно, разогнались они. Ты пойми, мы тут вообще вслепую служим, а чуть кто вопросов много задавать начнет — так его быстро отучат. Навсегда к этому делу отвращение заимеет, если выживет.
Шаграт разворошил палкой угли в костре. Что-то не складывалось.
— Я не понимаю.
— Да уж, куда тебе. Ты, небось, первый раз за несколько лет оторвал задницу от стула, а теперь удивляешься, что мир немножко не похож на то, что ты ожидал увидеть.
— Да пошел ты, — отмахнулся комендант, — тоже мне, политик. Только трындеть горазд. Что ему там надо было, этому вашему Готхагу? Какого хера его в лабиринт понесло? Что вы тут вообще себе думали, когда у вас отряд ушел, незнамо куда, и ни слуху, ни духу?
— Я думаю, что никто его никуда не посылал. Оно, конечно, может такое быть, что Её Милость поймала какого-нибудь важного пленника, хотя вроде не слышал я ни о каком побеге. Но тут вот какое дело: тогда бы всех на уши поставили. Или хотя бы гвардейцев. Или твоих стариков, которые лабиринт знают.
— Чужака туда слать — бред, — кивнул Шаграт.
— Я думаю, он сам полез.
Пару минут они сидели молча, обдумывая сказанное. А потом Горбага вызвали по тревоге.
Шаграт молча жевал сухарь и наблюдал, как суетятся моргульцы. Горбаг должен был идти в дозор второй день подряд, но он как-то умудрился отбрехаться, отправив вместо себя офицера из молодых. Главный назгул выступал с войском, и никому не было дело до того, почему комендант Кирит-Унгола торчит в Долине.
— Ты понимаешь, что происходит?
Шаграт покачал головой.
— А я тебе скажу. Мы в жопе.
— Можно подумать, ты когда-то говорил что-то другое.
— Погоди, не умничай, — огрызнулся Горбаг, — раз не знаешь. А я тебе скажу! Главный вон с грохотом, великая рать на марше, да только нахрена он вообще из Моргула вылез?
Шаграт прищурился и очертил пальцем круг в воздухе.
— Забей. Не до нас сейчас здесь никому.
— Глотка у тебя, как у Гха.
— Про твою сестру потом. Мне будет интересно узнать, какого хрена вы мне одного из самых толковых гвардейцев угробили. А сейчас слушай дальше. Если бы все шло хорошо, стал бы Сам отправлять на передовую назгулов? Мы же не с эльфами воюем, с людьми, без всякого чародейства. Молчишь? То-то же.
Шаграт запил сухарь водой и подумал, что пора, пожалуй, возвращаться.
— Что б тебя покорежило, — тихо, беззлобно выдохнул Ульшаг, пытаясь привести в порядок арбалет. А все начиналось так хорошо: несколько дней сам себе хозяин, следить особо не за кем, разве что замок на кладовой Гха проверять, провел утром построение — и весь день свободен.
— Шаграт когда вернется? — Углук с сомнением наблюдал за ремонтом оружия, но от комментариев решил воздержаться.
— Не знаю, — знать бы, куда его вообще понесло.
— Я так думаю, в Моргуле тоже тревога. Может, оно и кстати, что наши там. Так он сказал, когда вернется?
Ульшаг взял в руки все еще неисправный арбалет и навел его на Углука. Вот так и понимаешь, откуда взялась любимая фраза коменданта. Такие подчиненные кого хочешь… воспитают.
«Назгул тревожится. Берегись лазутчиков на Лестницах. Стражу везде удвоить. К лестницам выставить дозор».*
Приказ пришел больше часа назад, но Ульшаг не спешил его выполнять. Смысла тащиться в лабиринт вшестером он не видел. Надоело это все. Свалить бы отсюда.
— Ты так и не рассказал мне, откуда знаешь про Готхага, — напомнил Горбаг.
— Давай на воздухе присядем, потолкуем.
Горбагу, по правде говоря, не было приказа лезть на эту сторону, но и прямого запрета не было, и он пошел проводить Шаграта. Они даже приятелями никогда не были, но сейчас не хотелось расставаться — с кем еще поговоришь свободно? Обоим им было ясно, что война идет к концу, и конец этот вряд ли окажется приятным для обычных мордорских служак.
Шаграт рассказал про то, как они нашли Уфтхака, и никто из них не заметил за углом смутную тень, встрепенувшуюся при словах о том, что Шелоб «пеленает» добычу живой.
— Пожалуй, я пойду. Неспокойно что-то. Если будут новости, найду способ тебе передать.
— Бывай, — Горбаг усмехнулся и пошел догонять своих солдат.
Шаграт посмотрел сверху на покрытый дымом Мордор — он редко здесь бывал. Потом принюхался: от выхода из лабиринта, который располагался над отрогом, несло тухлой вонью. Стоило, наверное, сходить проверить, в чем дело. Но Шаграт повернулся и увидел крепость, узкую тропу, спускавшуюся на тракт рядом с воротами — дорогу домой.
Башня Кирит-Унгола стояла темная и безмолвная. Ульшаг, а с ним и остальные орки, не стали дожидаться возвращения коменданта. Шаграт пожелал дезертирам счастливо избегнуть Ямы. Одиночество не пугало его, просто надо было найти, чем заняться: разобраться с бумагами, навести порядок в изрядно опустевшей оружейной, проверить запасы в кладовой.
— Зря ворота не запираешь. Времена сейчас неспокойные.
В мутном черном тумане вдруг пахнуло весной.
— Откуда вы взялись? Я же приказал…
— А я не твой солдат, чтобы ты мне приказывал, — Гха стукнула брата кулаком в плечо.
Шаграт сурово посмотрел на Шестнадцатого:
— Ни слова.
— Хорошо, — кивнул мальчишка.
Комендант старался не думать о том, что будет дальше. О людях, которые придут в Мордор. Пока что крепость наслаждалась тишиной, и конец войны, маячивший впереди, обманчиво казался просто мирной жизнью.
Пепел падал с неба три дня. На четвертый, ближе к вечеру Гха развела костер на площадке второго яруса. Это был не грозный погребальный огонь и не одинокий сигнальный маяк, а просто костер — согреться, поджарить кусок мяса, посидеть, глядя, как пляшут языки пламени. Шестнадцатый пришел сразу, но некоторое время стоял в отдалении, не решаясь нарушить чужое уединение.
— Не бойся, не съем, — рассмеялась Гха и похлопала ладонью по расстеленной шкуре приглашающим жестом.
— Может, позвать коменданта?
— Сам придет. Шаграту не нужны приглашения. В конце концов, это его дом, он просто разрешил нам с тобой остаться.
Не больно-то они его спрашивали на самом деле. Просто вернулись, вопреки приказу, и отказались уходить.
__________
* "Властелин колец", книга 4, глава X
Название: Последняя победа
Размер: 841 слово
Жанр и категория: спецквест, джен
Персонажи: Тар-Кириатан и сын короля, будущий Тар-Атанамир; Саурон.
Примечание: осажденной "крепостью" выступает душа человека.
В авторской трактовке канона первым кольценосцем был Кирьятур, воевавший с Сауроном в Средиземье и ставший впоследствии Тар-Кириатаном.
читать дальшеПринц молча стоял у трона государя, когда тот, подняв взор на притихших придворных, проронил:
– Оставьте нас одних.
Зал опустел, Тар-Кириатан по-старчески тяжело поднялся, опираясь на руку сына.
– Я стал стар, и впереди осталась всего одна битва, из которой человек не сможет выйти победителем. Посланники западных Владык, что отбыли сегодня, сказали правду. Когда я был молод, то принял дар из рук Владыки Мордора. Я был самонадеян и глуп. – Тар-Кириатан подошел к окну и теперь стоял, не отводя взгляда от бескрайнего моря на горизонте. – О, Саурон наверняка получил удовольствие от своей шутки. Преподнести победителю в дар кольцо, как знак принятого поражения. Всего-то и дела, что подождать, пока кольцо подчинит себе человека! Просчитался, сволочь! – Почти прорычал старик и умолк.
Наследник замер рядом, стараясь не смотреть на то, как шевелятся губы отца, ведущего неслышную беседу со своими призраками.
«Великий государь больше не видит своей страны, лишь западное море. Принц, Нуменор нуждается в твердой руке». – Злые речи, нашептывания, отравляющие слух. Пятьдесят лет он не давал их семенам прорости в душе. Но вода камень точит: Тар-Минастир передал трон своему единственному сыну и тихо умер несколько лет спустя. От старости ли, от руки ли незримого убийцы? Никто не спросил.
– Великий государь, благослови армаду. - Корабли поднимали паруса, уходя в Средиземье. Последнее плавание к Линдону. Голоса в ночной тьме смеялись над ним: «Кто сможет удержать такой кусок? Не многовато ли откусил, государь? Средиземье далеко от Нуменора, можно ли быть уверенным в своих слугах, когда они не боятся тебя?»
Он гнал от себя эти мысли. Он не слушал голоса и все чаще засыпал при свете свечей.
Тар-Кириатан перестал подниматься на Менельтарму – ставший постоянным спутником голос грозил немилостью Сил окрепшему Нуменору. Государь признавал, что позарился на слишком многое, и не желал показать свои ошибки даже самым близким. Ступени к вершине зарастали мхами.
Союз с эльдар становился все более хрупок. Долгоживущие не понимали метаний людей, а люди, что правду таить, не стремились понять эльфов. Каждый хочет взять от жизни как можно больше, а в идеале - взять то, что называется вечностью. Государь не хотел временной славы. Он желал не меньшего, чем бессмертие.
«Эру не позволит человеку стать бессмертным. Умерев, вы обязаны уйти за грань Арды. Но я могу предложить тебе иной выход».
– Не умирать? – Тар-Кириатан впервые проявил интерес к словам призрака, являющегося ему в видениях. – Ты всерьез думаешь, что это возможно?
«Кольцо на твоей руке поможет обмануть человеческий жребий. - Человек в черных одеждах улыбался государю, глядя на него из зеркала, будто из окна. - Носи его, не снимая, и будешь величайшим и бессмертным королем».
– И все?
«Да. И все. Просто носи свое величайшее благословение, государь. Носи, не снимая».
Благословение обернулось проклятьем уже через десяток лет.
– Ваша жена украдкой отправляла нежные письма на материк. И регулярно получала ответы от адмирала… - Намека оказалось достаточно, чтобы отдать распоряжения и выдворить королеву из дворца, возвращая ее на земли ее родичей, не потребовав доказательств, не разбираясь.
Чужой, холодный голос, отдающий указания, и непривычно ровный почерк на приказе. В утро последовавшего за этим дня Тар-Кириатур впервые познал, что такое страх. Как уберечься от того, кто захватывал власть над его разумом, нуменорец не знал. И вряд ли мудрецы могли дать ответ на такой вопрос.
Он потерял покой: вел бесконечные записи и взял за правило откладывать исполнение любых решений на несколько дней, уповая на то, что, даже поддавшись чужой воле, успеет прийти в себя до того, как станет слишком поздно.
«Он заберет твою жизнь и твою корону! – Многие недели голос майа, слышимый государем, был наполнен тихим торжеством. – И все станет напрасным. Он тоже хочет жить вечно, и он куда решительнее тебя».
– Прочь! Здесь я решаю! Я, не ты!
Принц знал: припадок надо переждать - и Тар-Кириатан снова станет прежним. Так и случилось. Государь обхватил себя руками за плечи и взгляд его прояснился:
– Я зря принял дар майа, сынок. С каждым днем мне все сложнее сопротивляться видениям и шепоту, отдающему мне приказы. Я боюсь. Боюсь того, что однажды он получит полную власть над моими мыслями. Я держался, сколько мог. Надеюсь, он хорошенько измучался ожиданием, что растянулось на несколько сотен лет. В какой-то миг мне казалось, что я нашел выход. Но выбросить кольцо - выше моих сил, а нести дальше невыносимо… Эти призраки, нашептывающие мне об изменах, растравляющие душу жаждой власти и богатств. Так не может больше продолжаться. Я знаю, о чем толкуют в альковах. Что государь силен и страшен, но силен не человеческой силой, а страшен - подкрадывающимся безумием. И я решил. Я отдам тебе корону, пока могу это сделать. – Король глядел мимо сына, протягивая руку к чему-то незримому. И внезапно отшатнулся, до крови закусив губу. Боль позволила ему продолжить. – Позови жрецов. Не уверен, что это спасет Нуменор, но пока могу сделать для него хотя бы что-то…
Когда пришел его срок, Тар-Кириатан умер улыбаясь. Он знал, что проиграл битву, длившуюся всю его жизнь. Знал Король-Чародей и то, что восстанет собственной тенью, чтобы служить Владыке, из чьих рук он принял смертоносный дар. Но знал он и другое: в далеком Мордоре в миг его отречения темный майа не находил себе места от ярости - вожделенный Нуменор выскользнул из его рук.
Впрочем, это не отменяло того, что человек все же проиграл.
Размер: 841 слово
Жанр и категория: спецквест, джен
Персонажи: Тар-Кириатан и сын короля, будущий Тар-Атанамир; Саурон.
Примечание: осажденной "крепостью" выступает душа человека.
В авторской трактовке канона первым кольценосцем был Кирьятур, воевавший с Сауроном в Средиземье и ставший впоследствии Тар-Кириатаном.
читать дальшеПринц молча стоял у трона государя, когда тот, подняв взор на притихших придворных, проронил:
– Оставьте нас одних.
Зал опустел, Тар-Кириатан по-старчески тяжело поднялся, опираясь на руку сына.
– Я стал стар, и впереди осталась всего одна битва, из которой человек не сможет выйти победителем. Посланники западных Владык, что отбыли сегодня, сказали правду. Когда я был молод, то принял дар из рук Владыки Мордора. Я был самонадеян и глуп. – Тар-Кириатан подошел к окну и теперь стоял, не отводя взгляда от бескрайнего моря на горизонте. – О, Саурон наверняка получил удовольствие от своей шутки. Преподнести победителю в дар кольцо, как знак принятого поражения. Всего-то и дела, что подождать, пока кольцо подчинит себе человека! Просчитался, сволочь! – Почти прорычал старик и умолк.
Наследник замер рядом, стараясь не смотреть на то, как шевелятся губы отца, ведущего неслышную беседу со своими призраками.
«Великий государь больше не видит своей страны, лишь западное море. Принц, Нуменор нуждается в твердой руке». – Злые речи, нашептывания, отравляющие слух. Пятьдесят лет он не давал их семенам прорости в душе. Но вода камень точит: Тар-Минастир передал трон своему единственному сыну и тихо умер несколько лет спустя. От старости ли, от руки ли незримого убийцы? Никто не спросил.
– Великий государь, благослови армаду. - Корабли поднимали паруса, уходя в Средиземье. Последнее плавание к Линдону. Голоса в ночной тьме смеялись над ним: «Кто сможет удержать такой кусок? Не многовато ли откусил, государь? Средиземье далеко от Нуменора, можно ли быть уверенным в своих слугах, когда они не боятся тебя?»
Он гнал от себя эти мысли. Он не слушал голоса и все чаще засыпал при свете свечей.
Тар-Кириатан перестал подниматься на Менельтарму – ставший постоянным спутником голос грозил немилостью Сил окрепшему Нуменору. Государь признавал, что позарился на слишком многое, и не желал показать свои ошибки даже самым близким. Ступени к вершине зарастали мхами.
Союз с эльдар становился все более хрупок. Долгоживущие не понимали метаний людей, а люди, что правду таить, не стремились понять эльфов. Каждый хочет взять от жизни как можно больше, а в идеале - взять то, что называется вечностью. Государь не хотел временной славы. Он желал не меньшего, чем бессмертие.
«Эру не позволит человеку стать бессмертным. Умерев, вы обязаны уйти за грань Арды. Но я могу предложить тебе иной выход».
– Не умирать? – Тар-Кириатан впервые проявил интерес к словам призрака, являющегося ему в видениях. – Ты всерьез думаешь, что это возможно?
«Кольцо на твоей руке поможет обмануть человеческий жребий. - Человек в черных одеждах улыбался государю, глядя на него из зеркала, будто из окна. - Носи его, не снимая, и будешь величайшим и бессмертным королем».
– И все?
«Да. И все. Просто носи свое величайшее благословение, государь. Носи, не снимая».
Благословение обернулось проклятьем уже через десяток лет.
– Ваша жена украдкой отправляла нежные письма на материк. И регулярно получала ответы от адмирала… - Намека оказалось достаточно, чтобы отдать распоряжения и выдворить королеву из дворца, возвращая ее на земли ее родичей, не потребовав доказательств, не разбираясь.
Чужой, холодный голос, отдающий указания, и непривычно ровный почерк на приказе. В утро последовавшего за этим дня Тар-Кириатур впервые познал, что такое страх. Как уберечься от того, кто захватывал власть над его разумом, нуменорец не знал. И вряд ли мудрецы могли дать ответ на такой вопрос.
Он потерял покой: вел бесконечные записи и взял за правило откладывать исполнение любых решений на несколько дней, уповая на то, что, даже поддавшись чужой воле, успеет прийти в себя до того, как станет слишком поздно.
«Он заберет твою жизнь и твою корону! – Многие недели голос майа, слышимый государем, был наполнен тихим торжеством. – И все станет напрасным. Он тоже хочет жить вечно, и он куда решительнее тебя».
– Прочь! Здесь я решаю! Я, не ты!
Принц знал: припадок надо переждать - и Тар-Кириатан снова станет прежним. Так и случилось. Государь обхватил себя руками за плечи и взгляд его прояснился:
– Я зря принял дар майа, сынок. С каждым днем мне все сложнее сопротивляться видениям и шепоту, отдающему мне приказы. Я боюсь. Боюсь того, что однажды он получит полную власть над моими мыслями. Я держался, сколько мог. Надеюсь, он хорошенько измучался ожиданием, что растянулось на несколько сотен лет. В какой-то миг мне казалось, что я нашел выход. Но выбросить кольцо - выше моих сил, а нести дальше невыносимо… Эти призраки, нашептывающие мне об изменах, растравляющие душу жаждой власти и богатств. Так не может больше продолжаться. Я знаю, о чем толкуют в альковах. Что государь силен и страшен, но силен не человеческой силой, а страшен - подкрадывающимся безумием. И я решил. Я отдам тебе корону, пока могу это сделать. – Король глядел мимо сына, протягивая руку к чему-то незримому. И внезапно отшатнулся, до крови закусив губу. Боль позволила ему продолжить. – Позови жрецов. Не уверен, что это спасет Нуменор, но пока могу сделать для него хотя бы что-то…
Когда пришел его срок, Тар-Кириатан умер улыбаясь. Он знал, что проиграл битву, длившуюся всю его жизнь. Знал Король-Чародей и то, что восстанет собственной тенью, чтобы служить Владыке, из чьих рук он принял смертоносный дар. Но знал он и другое: в далеком Мордоре в миг его отречения темный майа не находил себе места от ярости - вожделенный Нуменор выскользнул из его рук.
Впрочем, это не отменяло того, что человек все же проиграл.