Странным судьба иногда одаряет авансом - силой упрямства живого сменить фазу дня! (с) Jam
08.03.2013 в 22:18
Пишет Lugburz:Воинство Мордора - АУ, 5
URL записиНазвание: О Нуменоре замолвите слово
Размер: 3694 слова
Жанр: АУ
Рейтинг: G
Персонажи: Кирьятур (Тар-Кириатан), Саурон, упоминания других королей, ОМП.
Примечание: Саурон удачно отдал первое из девяти колец нуменорскому принцу.
читать дальше— Он не передумает? — молодой летописец оглянулся на сидящего на возвышении короля.
— Он никогда не передумывает. Разводи огонь и бросай свитки в пламя, — его умудренный сединами товарищ опустил край тяжелого сундука и разогнулся, вытирая пот с лица.
— Жалко…
— И думать забудь.
Старик на троне все еще был крепок телом и, пусть при дворе и считали, что ум его потерял прежнюю остроту, правил железной рукой. Правда он то и дело ошеломлял слуг странностями приказов, а сегодня превзошел сам себя, распорядившись скормить пламени камина все летописи от основания Нуменора. Хотя старый летописец не брался судить, был ли этот приказ поступком безумца, или же в нем крылось нечто большее.
Тар-Атанамир спокойно смотрел, как занимались пламенем свитки, а потом протянул руку к огню, будто намереваясь удержать недоступные взору других картины.
— Говори!
— Говори!
Всадник осадил коня, поднимая руку в приветственном жесте:
— Адмирал, флот бросил якорь в заливе Лун. Дальнейшие распоряжения?
Молодой адмирал окинул взглядом берег, вспоминая карту этой земли, виденную им не раз, но никогда прежде не бывшую столь необходимой в деталях.
— Передай офицерам, что мы идем на Линдон.
— Да, адмирал.
Край этот выглядел куда мрачнее, чем ранее. Нуменорец невесело усмехнулся: совсем не так он представлял себе появление флота у берегов Линдона. Теперь-то наверняка будет неуместным говорить о книгах и далеких странах, когда враг подошел почти что к самому дому. Да полно, уж не опоздали ли они? Путь от Нуменора не близок, и как бы ни спешили они на выручку своим союзникам, адмирал опасался, что они пришли слишком поздно.
Волновался он и за силы, высаженные на берег куда южнее. Успеют ли дойти до назначенного места встречи? Не столкнутся ли с противником раньше намеченного срока? Все же не иголка в стоге сена - отряды вооруженных воинов.
Что ж, тем меньше поводов оставаться здесь. Отбросив войска Саурона от города, разумно будет закрепить успех.
Адмирал Кирьятур, сын Тар-Минастира, не позволил себе задержаться позади, ведя своих людей в бой.
Старший летописец кинул в огонь последний из свитков и, склонившись, замер перед королем.
— Еще распоряжения будут, государь?
— Да. Позови моего сына, — голос Тар-Атанамира был еще силен и звучен, разительно отличаясь от внешности старика. — Пусть придет немедля. Все остальные могут уйти.
Летописцы склонились перед королем еще раз и покинули зал.
— Мне показалось, в его глазах стояли слезы…
— Молчи, малец. Ты ничего не видел. Мы с тобой весь день провели за картами в библиотеке. Молчание - не только золото, иногда оно - сама жизнь.
— Я не понимаю…
— Моли Единого, малец, чтобы и не понять.
«Военная удача — продажная девка, еще вчера она улыбалась войскам востока, а теперь вовсю приветствует нуменорцев», — Кирьятур смотрел на равнину с высоты башни Тарбада.
Река Гватло должна была покраснеть от крови к концу боя, но стерпела всё и унесла алые воды в море, оставив победителям усеянное телами поле.
— Адмирал…
Он обернулся, глядя на того, кто посмел обратиться к нему в этот час, и взгляд его потеплел:
— Дагнир? Как твоя рука?
— До свадьбы заживет, — хмыкнул в ответ офицер, стараясь не обращать внимания на руку на перевязи. — Назавтра будем переходить реку?
— Нет. Слишком велики потери, чтобы безрассудно гнаться за врагом, — Кирьятур снова обратил взгляд к востоку. — Мы останемся на этом берегу. Если эльдар захотят, пусть преследуют их.
— Я передам твои слова офицерам?
— Да. Выставить охрану, и пусть все идет своим чередом.
На закате адмирал направился в одну из уцелевших комнат, надеясь урвать несколько часов сна. Но надеждам его не суждено было исполниться: комната оказалась не пуста.
Блеснула сталь клинка, покинувшего ножны, и замерла у горла непрошенного гостя:
— Кто ты? — Кирьятуру было не до вежливости, тем более, что этот мужчина мог оказаться кем угодно, даже убийцей. И как только караульные пропустили его сюда? — Отвечай!
— Не торопись обнажать меч, сын Эленны, — незнакомец медленно поднял руки, чтобы откинуть капюшон со своего лица, и голос его был полон спокойствия и внутренней силы. — Я пришел к тебе не как враг, но как друг.
Мужчина был красив, если не сказать прекрасен. Отдаленно он напоминал эльдар, но в то же время Кирьятур был уверен, что говорит не с одним из соплеменников Гил-Гэлада. Ни у кого из эльдар принц Нуменора не видел такого понимающего, полного тепла взгляда.
Только теперь Кирьятур заметил, что незнакомец был безоружен, если не считать оружием тонкого посоха, символа дороги и мудрости, прислоненного к краю стола. И подозрительность его утихла, сменившись стыдом. Напасть на посланника Сил… Хорош же он был, посмев обнажить против него клинок!
— Высшие силы наблюдали за сражением и сочли, что доблесть твоя и верность долгу достойна награды.
— Награды? — нуменорец переспросил, решив, что ему послышалось, поспешно убрав клинок. — Награды достойны мои воины, не жалевшие жизни в бою. Достойны те, кто ждет возвращения своих родных на берегах Дарованной Земли. А особенно достойны ее те, кто пал, сражаясь, и те, кто не дождутся своих ушедших.
— Павшие получат свою награду из других рук. Твоих воинов наградишь ты сам. А для тебя у меня есть нечто большее, чем золото или драгоценности. Оберег, способный увеличить твои силы, сделать твое зрение острее, движения - быстрее, а память - крепче. Пока ты будешь носить его, тебе будет сопутствовать удача. Прими его, и ты станешь величайшим королем Нуменора, когда твой отец решит передать тебе власть.
Посланник Сил протянул Кирьятуру простое железное кольцо. Только нуменорец не торопился принимать его дара:
— Я не хочу быть величайшим королем Нуменора, я хочу быть справедливым, не более.
— Разве справедливость не ходит рука об руку с величием? Протяни руку и возьми свою судьбу, сын Тар-Минастира, — с бесконечным терпением и лаской произнес его гость.
Кольцо притягивало взгляд Кирьятура, и оттого он не заметил, как в глазах его гостя блеснуло торжество, когда нуменорец несмело коснулся пальцами железного обода, прежде чем сжать украшение в своей ладони.
На материке про кольцо он даже не вспомнил: навалившиеся заботы не требовали от нуменорца ни отваги, ни силы, только терпения и внимания. Орки не пытались перейти реку и даже ушли еще дальше на восток. Так что за стремительным продвижением и победой последовал мир.
Подарок посланника Сил он повесил на серебряную цепочку и носил на груди под рубахой, так и не сподобившись примерить его хоть единожды.
Корабли нуменорцев покинули гавани Линдона, и корабль Кирьятура отчалил последним. Молодой адмирал стоял на капитанском мостике и смотрел вслед исчезающим берегам, терзаемый смутными сомнениями. Гил-Гэлад благодарен нуменорцам за своевременную помощь, враг повержен, и Линдону теперь ничто не угрожало; дары, которые они везли Тар-Минастиру от короля эльдар, поистине бесценны, ведь сделаны от чистого сердца. И не находилось причин для печали. Но мрачен был взгляд Гил-Гэлада, когда он пришел проститься с Кирьятуром. И не раз нуменорец ловил на себе внимательные, изучающие взгляды не только короля, но и его окружения. Будто ведомо было им что-то, о чем они не желали говорить смертному. Может, они видели его дальнейшую судьбу. А может, знали о даре, который он увозил с собой, и завидовали, что не им он достался? Нет, глупости. Зачем им то, что предназначено смертному?
Кирьятур в тоске проводил земли Эриадора взглядом и пошел в себе в каюту. Вольный морской ветер впервые не веселил его сердца.
И там, в каюте, он снял кольцо с цепочки и надел его на руку… Ничего не изменилось. Мир остался прежним, может быть, лишь немного более ярким, словно в солнечный день.
Принц ожидал от подарка Сил чего-то большего. И, когда этого не случилось, разочарованный, он сунул кольцо в кошель и позабыл о нем.
— Все смотришь на запад?
Тар-Минастир давно ждал появления сына. И не удивился, когда тот поднялся на башню в одиночестве.
— Отец, ты мудро правил Нуменором все эти годы, но сейчас ты все чаще запираешься в башне и смотришь на запад. Будто оттуда могут приплыть за тобой! Отец, король нужен своему народу. Даже если ты думаешь иначе.
— Король нужен. — Тар-Минастир покачал головой. — Нужен, но неужели ты думаешь, что я меньше забочусь о Нуменоре, находясь здесь, чем живя во дворце? Впрочем, ты прав. Морской берег и западный ветер становятся мне тем милее, чем дольше я живу. Когда ты постареешь, сын мой, ты поймешь меня.
— Пойму? Пойму твое безделье и равнодушие к собственной стране?
Взор Тар-Минастира полыхнул огнем:
— Думай, с кем говоришь, Кирьятур! Я - король. Я веду Нуменор туда, куда полагаю правильным, и я отвечаю перед Единым за свои поступки.
— Это ты не понимаешь, отец. Ты забыл о своей стране. Потерял связь с теми, кто живет в ней, стремясь мыслями лишь на запад. Оставь трон и плыви туда, куда тебя зовет сердце. Я ведь знаю, как ты месяцами не покидаешь этой комнаты, ожидая знака из Благословенного края. Только знака не будет. Никто из нас не сможет ступить на те земли, никого из нас не увезет ладья. Отдай мне трон и предавайся своим грезам наяву, не обрекая наш народ на страдания.
— Ты не готов принять эту ношу, Кирьятур. Еще не время.
И что-то в голосе отца подсказало принцу, что трона ему не видать, потому что не доверяет властитель суждениям сына. Не доверяет и опасается. Не оттого ли он отсылал его с Острова на север, на юг и на восток, лишь бы Кирьятур не оставался дома дольше нескольких месяцев в году?
«Возьми власть. Иначе Нуменор растеряет свое величие в руках этого старика».
Чужая мысль коснулась его разума, и Кирьятур опустил руку на рукоять клинка.
«Будь сильным, заботясь о благе своей родины, молодой король. Возьми то, что твое по праву, береги эту страну, лелей ее, как величайшую драгоценность, взращивай, как драгоценный росток. И помни, что это для всеобщего блага. А если для достижения блага надо переступить через кого-то, что значит один человек в сравнении с тысячами других жизней?»
Тар-Минастир отвернулся к морю, как ни в чем не бывало. Ему и в голову не могло прийти, что сын может ударить в спину. Старый король воспитывал наследника благородным и честным воином.
«Возьми силу и власть, молодой король. И приведи Нуменор к истинному величию…»
С огромным трудом Кирьятур разжал пальцы на рукояти клинка, будто преодолевая чужую волю, сковавшую тело.
«Нет. Я не стану силой забирать трон у моего отца».
— Отец, — позвал хрипло. — Отец, подумай о нашей стране. Ей нужна твоя мудрость, но нельзя стоять на месте. Мы открыли новые земли, мы основали новые города. Неужели мы бросим все старания на ветер, запершись в этой башне и глядя на Запад? Я смогу укрепить Нуменор…
— У Нуменора нет врагов, от которых надо было бы защищаться.
— Я расширю наши владения!
— Ты и так делал это много лет, и тебе не нужна была для этого корона.
— Я… Отец…
Тар-Минастир обернулся и шагнул к сыну, опуская руки на его плечи:
— Отправляйся на материк, сын. Найди там место для удобной гавани и заложи город. Когда он будет надежно укреплен, возвращайся ко мне. И я дам тебе награду, о которой ты просишь меня, принц.
Кирьятур отступил от отца и коротко поклонился:
— Так и будет, — и торопливо покинул башню.
Змеей терзала его неуверенность: почему Тар-Минастир отправил его в путь, едва нога принца ступила на землю Нуменора? Не счел ли отец более достойным кого-то из братьев? Не решил ли избавиться от неугодного сына таким образом?
Рука сама потянулась за кольцом, сразу тепло обнявшим безымянный палец, будто перстень возлюбленной. И на этот раз мир стал резче, звуки отчетливей, и караульные не заметили принца, вернувшегося в башню к своему отцу.
Кирьятур в нерешительности замер на вершине лестницы, перестав понимать, зачем вернулся, почему тайком, а не открыто. И услышал приглушенные голоса из-за прикрытой двери:
— Все будет так, как ты прикажешь, мой король.
— Мой сын должен как можно больше времени провести на материке. Пусть не торопится возвращаться.
— Как мне объяснить ему это?
— Скажешь, что еще не все готово. Плохая погода, опасности вокруг, разбойники или враги, угрожающие селению… Мало ли, что можно придумать, чтобы удержать его подальше от Нуменора?
— Да, мой король. Я придумаю достойные причины.
— Если принц будет упорствовать, пошли вперед корабля голубя. Я должен знать заранее.
Кирьятур отшатнулся от дверей и обхватил руками голову, как будто, если он закроет уши, то жестокие слова забудутся.
«Возьми свою корону, принц, и тебе не придется жить, а то и умереть, на материке.…»
И наследник трона сдался этому голосу, сраженный словами своего отца.
Распахнув дверь, Кирьятур шагнул в комнату, в гневе и ярости не замечая того, что Тар-Минастир в комнате сам, а никакого собеседника и в помине не было.
— Отец. Я решил. Корона и трон - мои. И я никуда не поеду, — глаза Кирьятура опасно блестели, а рука держала обнаженный клинок. — Оставь себе свой Запад, а мне отдай жизнь. Здесь и сейчас, на благословенном Дарованном острове!
Неосторожное движение - и пляшущий в руке Кирьятура клинок едва не задел лица короля. Тар-Минастир отшатнулся, в прозрении своем увидев за спиной сына чужую тень, страшную и прекрасную одновременно. Не в силах сопротивляться этой тени, король безвольно закрыл глаза, и сын его взял себе корону.
Коронация нового короля, принявшего себе имя Тар-Кириатан, была отпразднована хоть и помпезно, но в спешке. Во время церемонии руку молодого государя украшало простое железное кольцо.
Пусть и не хотел новый король признаваться себе в том, насколько задело его отсутствие традиционных даров с материка, но не замечать то, что ладьи эльдар стали редкими гостями в его гаванях, ему не удалось. Он объяснял себе это тем, что у жителей материка полно занятий и в родных местах - ведь надо отстроить все то, что было разрушено войной, - но обида засела в его сердце болезненной занозой.
Только три года спустя к Тар-Кириатану пришли посланники. Но речи их были непонятны молодому королю. Они говорили о том, что король позабыл заветы Единого, и что накрывшая Нуменор Тень становится все гуще. Они требовали, чтобы Тар-Киритиан отрекся от Тьмы и вернулся к свету. И отбыли ни с чем, добившись лишь того, что король, подобно зверю, впал в бешенство, разъяренно крича в спины послам, что никакой выскочка с Запада не станет указывать ему, как править своей страной и своей судьбой.
Лишь в тишине покоев, случайно коснувшись рукой давно ставшего привычным железного кольца, он замер, ошеломленный внезапной мыслью.
Неужели это о нем говорили посланники Запада: одно из колец, выкованных темным майа? Может быть, именно в нем была причина тех взоров, какими провожали его эльдар Линдона? Но почему никто из эльдар не предупредил его об этом? Не предостерег? Не рассказал?! Если они подозревали правду еще там, в гавани?!
С грохотом опрокинулся дубовый стол, став жертвой необузданной ярости короля.
— Писаря ко мне!
Писарь не заставил себя ждать, уже уяснив, что государь медлить не любит.
— Пиши наш приказ. Ни один корабль эльдар более не может остановиться в гаванях, расположенных ближе, чем в неделе пути от столицы.
Размашистая подпись и оттиск железного кольца завершили дело. Тар-Кириатан даже не подумал о том, что запечатывает указ кольцом Саурона - привычка была сильнее разума. И безумный смех государя преследовал покинувшего королевские покои писаря.
«Кольцо не жгло руки, не подталкивало на нечестивые деяния. Оно даровало силу. Но разве от бездумной вещи зависит, добро она несет или зло? Только воля, направляющая ее, имеет значение, — рассуждал Кириатан, меряя комнату шагами. — Если Гил-Гэлад не предупредил меня о том, какой дар я увожу с собой на родину, может быть, вещь эта не была изначально зла? Я не сделал ничего предосудительного, ведомый чужой волей. Все принятые решения были моими, никто не навязывал мне своих мыслей и чуждых мне деяний. Но все же, неужели им было тяжело вовремя предупредить меня? Не мы ли пришли им на помощь, когда они нуждались в ней? А может, у эльдар не принято помогать там, где по неведенью не просят помощи?»
Государь не скоро успокоился, и рана, нанесенная былой дружбе, уже никогда не затянулась полностью.
Тар-Атанамир задремал на троне, но звук шагов выдернул его из тяжких грёз.
— Государь, — его сын замер у трона, почтительно склонив голову.
Нет, юноша ничем не напоминал своих предков: не было в его сердце горячей решимости, а во взгляде жесткости.
Тар-Атанамир тепло улыбнулся своему отпрыску:
— Подойди ко мне. Я должен поделиться с тобой тайной.
Принц кивнул и приблизился, усевшись на верхней ступени из тех, что вели к трону государя.
— Когда я был так же юн, как ты, мысли о смерти никогда не посещали меня. Юности не свойственно думать о таких вещах. Но, взрослея, мы все ближе подходим к черте, когда смерть начинает нас страшить...
Тар-Кириатан стал великим королем. В этом посланник Сил… Саурон не солгал.
Государь все чаще обращал свой взор к берегам Средиземья: множество портовых городов было заложено его подданными на берегах далекого материка. Мощь Нуменора росла, множилось его богатство. Страх, который приносили с собой захватчики жителям, не ведавшим морских течений, тоже множился, а Нуменор процветал, пользуясь этим страхом для основания городов и сбора податей с покоренных племен. Флаг с белым древом на нем стал ужасом кочевников, но не пересекли отряды, несущие его, горной гряды, ведущей к Мордору. Государь приказал повернуть назад, и даже самый безрассудный воин ни шагу не сделал на запретные земли.
Время шло, юность государя осталась в прошлом, а с наступлением зрелости советники заговорили и о наследнике. Тар-Кириатан не допускал мысли о том, чтобы быть последнем в роду. Но и никто из нуменорских дев благородных кровей не смог похитить его сердца, полностью отданного увеличению славы и богатств Нуменора.
Суров был государь - и никто не поинтересовался, кем была мать ребенка, названного Тар-Кириатаном своим наследником.
Отец и сын были похожи, как две капли воды, и чем старше становился наследник, тем разительнее было сходство. Сын короля возмужал, тогда как король не постарел ни на день, только стал все чаще шевелить губами, ведя неслышную беседу с невидимым собеседником. И не расставался с железным кольцом.
"Из зеркала на тебя смотрит его лицо", - голос майа, слышимый одним только королем, был полон нежной печали.
За прошедшие годы государь достаточно изучил своих подданных, чтобы наперед знать их ответ на любой вопрос, даже интриги при дворе лежали перед ним, как на ладони. И это наложило свой отпечаток на отношение короля Нуменора к собеседникам: он уверовал, что видит чужие планы так же легко, как читает в сердцах своих подданных.
— Да, как ты и обещал, мой сын похож на меня, как две капли воды, — Тар-Кириатан довольно улыбнулся своему отражению в зеркале.
"Скоро ты будешь выглядеть моложе его. И люди начнут задавать вопросы. Ты не подумал о том, что им будет странно увидеть короля, выглядящего моложе собственного сына? А потом сын прознает про нашу с тобой маленькую тайну — и в какой-то день возжелает твою силу, твою славу и твое кольцо".
— Нет! Он послушный сын.
"Настолько, что даже собирает собственную армию за твоей спиной?" — насмешка в тоне собеседника была поистине убийственна.
— Армию?!
"Чтобы сохранить жизнь и власть, тебе не помешало бы найти союзника более выгодного и стабильного, чем продажный двор".
— Ты знаешь такого?
Смех Саурона не показался Тар-Кириатану обидным, а, отсмеявшись, майа ответил:
"Мои послы прибудут к твоему двору, государь, через две недели. И если пожелаешь, они же позаботятся о твоем сыне".
— Я сам!..
"Конечно сам, но, на крайний случай, помни, что мои люди будут счастливы услужить великому государю Нуменора."
Послы остались при дворе. А через десятилетие Тар-Кириатан был вынужден признать правдивость слов Саурона: его сыну надоело ждать, когда отец отдаст ему корону, и он попытался взять ее силой.
— Да здравствует король Нуменора! — двор радостно приветствовал его, и нашлось очень мало людей, оплакивавших почившего Тар-Кириатана.
Единственным, кто и впрямь скорбел о погибшем, был король, принявший имя Тар-Атанамира. Не должны родители хоронить своих детей. Но зато больше никто не стал бы сравнивать стоящих рядом отца и сына, не задал бы вопроса о том, почему государь стареет медленнее собственных кровных родичей.
Супруга новоиспеченного государя была отослана в дальнюю крепость и в скором времени зачахла там, не вынеся потрясений. Оставив новорожденного наследника трона сиротой.
Двор восхвалял молодого государя, которого не сломила новость о смерти супруги и который взялся заботиться о своем сыне с завидным рвением. А тем временем все, знавшие наследного принца до коронации, неспешно исчезали, пропадая без вести, погибая от рук разбойников, которых множество расплодилось на дорогах острова, или отбывая на материк, чтобы не вернуться назад.
Жизнь Нуменора шла своим чередом. Разве что прибывающих на остров путешественников из Мордора становилось все больше. Но люди не роптали: оркам путь в Нуменор был заказан, а харадримы выглядели хоть и непривычно, но отнюдь не мерзко.
Время шло. Тар-Атанамир старел очень медленно. И не собирался отрекаться от трона, как то было принято предками.
— Ты ведь не думаешь, что корону можно забрать силой? — государь ласково смотрел на внука.
— Государь, я не стремлюсь брать ее до срока, и да продлит Единый твои дни.
— Если и продлит, то отнюдь не Единый. Он глух к нашим просьбам, мольбам, бедам. Наши слова не долетают до него, но зато есть тот, кто может послужить посредником между Ним и нами. Он обещал мне власть и силу, и я получил обещанное. Теперь я попросил его о бессмертии. И оно тоже было мне обещано. Но у всего есть своя цена, ценою моего бессмертия стал союз с Мордором.
— Государь, разве можно заключать союз с Мордором, когда не расторгнут многовековой союз с эльдар?
— Король эльдар сам нарушил договор, позабыв или не захотев предупредить меня об опасности много веков назад. Те клятвы изжили себя, и будущее за другими союзами. Я думаю о благе Нуменора, и ты должен понять меня. Еще в молодости мне было видение Эленны, скрывшейся под толщей вод. Я слышал воинский клич наших сородичей и видел ладьи, уходящие на Запад, уносящие к запретным берегам десятки тысяч воинов. Пока мы будем следовать старым союзам, мы будем желать бессмертия, подобного бессмертию эльдар. Но если мы примем союз с Мордором… Эленна выживет. Понимаешь меня?
— Понимаю, — негромко проронил юноша, и впрямь легко представляя, как сильно краткоживущие желают вечной жизни и как далеко могут зайти, потакая этим желаниям. — Я сделаю все, что будет в моих силах, государь.
— На седьмой день я вернусь с дорог теней, чтобы вести Нуменор к еще большей славе. Но в мое отсутствие скрепи от своего имени все клятвы, которые я давал Владыке Мордора. Только так Нуменор будет спасен, — Тар-Атанамир усмехнулся. — Незачем потомкам забивать себе голову деяниями эльдар, будет лучше, если они вообще забудут об их существовании и перестанут учить их языки. Нет понимания - нет и соблазна.
Тар-Атанамир умолк, глядя в окно.
Догорал закат его последнего вечера. В камине дотлели угли - от многовековой истории не осталось ни следа, кроме горстки пепла. Но государь не сомневался в том, что сделал правильный выбор.
— Жди меня, — он улыбнулся внуку и переложил на его голову корону. — Я скоро вернусь за ней.
Похороны Тар-Атанамира были не менее пышными, чем похороны его отца. Вот только плиты в изголовьях усыпальниц двух последних королей Нуменора кто-то сменил на второй день, но принц под страхом смерти запретил прикасаться к ним снова.
Новой коронации так и не суждено было произойти: неделю спустя во дворце появился Тар-Кириатан, пусть и утративший физическую оболочку, но такой же деятельный, как при жизни. И корона сверкающим ободом выделялась на призрачном челе, поглощенном тенями. Государь при жизни, он носил корону и в посмертии.
Других королей в Нуменоре больше не было, только Наместники, служившие лицом Нуменора перед немногочисленными послами.
Но, что характерно, Саурон не солгал: затемненному Нуменору не угрожало исчезновение под морскими водами.
Размер: 3694 слова
Жанр: АУ
Рейтинг: G
Персонажи: Кирьятур (Тар-Кириатан), Саурон, упоминания других королей, ОМП.
Примечание: Саурон удачно отдал первое из девяти колец нуменорскому принцу.
читать дальше— Он не передумает? — молодой летописец оглянулся на сидящего на возвышении короля.
— Он никогда не передумывает. Разводи огонь и бросай свитки в пламя, — его умудренный сединами товарищ опустил край тяжелого сундука и разогнулся, вытирая пот с лица.
— Жалко…
— И думать забудь.
Старик на троне все еще был крепок телом и, пусть при дворе и считали, что ум его потерял прежнюю остроту, правил железной рукой. Правда он то и дело ошеломлял слуг странностями приказов, а сегодня превзошел сам себя, распорядившись скормить пламени камина все летописи от основания Нуменора. Хотя старый летописец не брался судить, был ли этот приказ поступком безумца, или же в нем крылось нечто большее.
Тар-Атанамир спокойно смотрел, как занимались пламенем свитки, а потом протянул руку к огню, будто намереваясь удержать недоступные взору других картины.
— Говори!
— Говори!
Всадник осадил коня, поднимая руку в приветственном жесте:
— Адмирал, флот бросил якорь в заливе Лун. Дальнейшие распоряжения?
Молодой адмирал окинул взглядом берег, вспоминая карту этой земли, виденную им не раз, но никогда прежде не бывшую столь необходимой в деталях.
— Передай офицерам, что мы идем на Линдон.
— Да, адмирал.
Край этот выглядел куда мрачнее, чем ранее. Нуменорец невесело усмехнулся: совсем не так он представлял себе появление флота у берегов Линдона. Теперь-то наверняка будет неуместным говорить о книгах и далеких странах, когда враг подошел почти что к самому дому. Да полно, уж не опоздали ли они? Путь от Нуменора не близок, и как бы ни спешили они на выручку своим союзникам, адмирал опасался, что они пришли слишком поздно.
Волновался он и за силы, высаженные на берег куда южнее. Успеют ли дойти до назначенного места встречи? Не столкнутся ли с противником раньше намеченного срока? Все же не иголка в стоге сена - отряды вооруженных воинов.
Что ж, тем меньше поводов оставаться здесь. Отбросив войска Саурона от города, разумно будет закрепить успех.
Адмирал Кирьятур, сын Тар-Минастира, не позволил себе задержаться позади, ведя своих людей в бой.
Старший летописец кинул в огонь последний из свитков и, склонившись, замер перед королем.
— Еще распоряжения будут, государь?
— Да. Позови моего сына, — голос Тар-Атанамира был еще силен и звучен, разительно отличаясь от внешности старика. — Пусть придет немедля. Все остальные могут уйти.
Летописцы склонились перед королем еще раз и покинули зал.
— Мне показалось, в его глазах стояли слезы…
— Молчи, малец. Ты ничего не видел. Мы с тобой весь день провели за картами в библиотеке. Молчание - не только золото, иногда оно - сама жизнь.
— Я не понимаю…
— Моли Единого, малец, чтобы и не понять.
«Военная удача — продажная девка, еще вчера она улыбалась войскам востока, а теперь вовсю приветствует нуменорцев», — Кирьятур смотрел на равнину с высоты башни Тарбада.
Река Гватло должна была покраснеть от крови к концу боя, но стерпела всё и унесла алые воды в море, оставив победителям усеянное телами поле.
— Адмирал…
Он обернулся, глядя на того, кто посмел обратиться к нему в этот час, и взгляд его потеплел:
— Дагнир? Как твоя рука?
— До свадьбы заживет, — хмыкнул в ответ офицер, стараясь не обращать внимания на руку на перевязи. — Назавтра будем переходить реку?
— Нет. Слишком велики потери, чтобы безрассудно гнаться за врагом, — Кирьятур снова обратил взгляд к востоку. — Мы останемся на этом берегу. Если эльдар захотят, пусть преследуют их.
— Я передам твои слова офицерам?
— Да. Выставить охрану, и пусть все идет своим чередом.
На закате адмирал направился в одну из уцелевших комнат, надеясь урвать несколько часов сна. Но надеждам его не суждено было исполниться: комната оказалась не пуста.
Блеснула сталь клинка, покинувшего ножны, и замерла у горла непрошенного гостя:
— Кто ты? — Кирьятуру было не до вежливости, тем более, что этот мужчина мог оказаться кем угодно, даже убийцей. И как только караульные пропустили его сюда? — Отвечай!
— Не торопись обнажать меч, сын Эленны, — незнакомец медленно поднял руки, чтобы откинуть капюшон со своего лица, и голос его был полон спокойствия и внутренней силы. — Я пришел к тебе не как враг, но как друг.
Мужчина был красив, если не сказать прекрасен. Отдаленно он напоминал эльдар, но в то же время Кирьятур был уверен, что говорит не с одним из соплеменников Гил-Гэлада. Ни у кого из эльдар принц Нуменора не видел такого понимающего, полного тепла взгляда.
Только теперь Кирьятур заметил, что незнакомец был безоружен, если не считать оружием тонкого посоха, символа дороги и мудрости, прислоненного к краю стола. И подозрительность его утихла, сменившись стыдом. Напасть на посланника Сил… Хорош же он был, посмев обнажить против него клинок!
— Высшие силы наблюдали за сражением и сочли, что доблесть твоя и верность долгу достойна награды.
— Награды? — нуменорец переспросил, решив, что ему послышалось, поспешно убрав клинок. — Награды достойны мои воины, не жалевшие жизни в бою. Достойны те, кто ждет возвращения своих родных на берегах Дарованной Земли. А особенно достойны ее те, кто пал, сражаясь, и те, кто не дождутся своих ушедших.
— Павшие получат свою награду из других рук. Твоих воинов наградишь ты сам. А для тебя у меня есть нечто большее, чем золото или драгоценности. Оберег, способный увеличить твои силы, сделать твое зрение острее, движения - быстрее, а память - крепче. Пока ты будешь носить его, тебе будет сопутствовать удача. Прими его, и ты станешь величайшим королем Нуменора, когда твой отец решит передать тебе власть.
Посланник Сил протянул Кирьятуру простое железное кольцо. Только нуменорец не торопился принимать его дара:
— Я не хочу быть величайшим королем Нуменора, я хочу быть справедливым, не более.
— Разве справедливость не ходит рука об руку с величием? Протяни руку и возьми свою судьбу, сын Тар-Минастира, — с бесконечным терпением и лаской произнес его гость.
Кольцо притягивало взгляд Кирьятура, и оттого он не заметил, как в глазах его гостя блеснуло торжество, когда нуменорец несмело коснулся пальцами железного обода, прежде чем сжать украшение в своей ладони.
На материке про кольцо он даже не вспомнил: навалившиеся заботы не требовали от нуменорца ни отваги, ни силы, только терпения и внимания. Орки не пытались перейти реку и даже ушли еще дальше на восток. Так что за стремительным продвижением и победой последовал мир.
Подарок посланника Сил он повесил на серебряную цепочку и носил на груди под рубахой, так и не сподобившись примерить его хоть единожды.
Корабли нуменорцев покинули гавани Линдона, и корабль Кирьятура отчалил последним. Молодой адмирал стоял на капитанском мостике и смотрел вслед исчезающим берегам, терзаемый смутными сомнениями. Гил-Гэлад благодарен нуменорцам за своевременную помощь, враг повержен, и Линдону теперь ничто не угрожало; дары, которые они везли Тар-Минастиру от короля эльдар, поистине бесценны, ведь сделаны от чистого сердца. И не находилось причин для печали. Но мрачен был взгляд Гил-Гэлада, когда он пришел проститься с Кирьятуром. И не раз нуменорец ловил на себе внимательные, изучающие взгляды не только короля, но и его окружения. Будто ведомо было им что-то, о чем они не желали говорить смертному. Может, они видели его дальнейшую судьбу. А может, знали о даре, который он увозил с собой, и завидовали, что не им он достался? Нет, глупости. Зачем им то, что предназначено смертному?
Кирьятур в тоске проводил земли Эриадора взглядом и пошел в себе в каюту. Вольный морской ветер впервые не веселил его сердца.
И там, в каюте, он снял кольцо с цепочки и надел его на руку… Ничего не изменилось. Мир остался прежним, может быть, лишь немного более ярким, словно в солнечный день.
Принц ожидал от подарка Сил чего-то большего. И, когда этого не случилось, разочарованный, он сунул кольцо в кошель и позабыл о нем.
— Все смотришь на запад?
Тар-Минастир давно ждал появления сына. И не удивился, когда тот поднялся на башню в одиночестве.
— Отец, ты мудро правил Нуменором все эти годы, но сейчас ты все чаще запираешься в башне и смотришь на запад. Будто оттуда могут приплыть за тобой! Отец, король нужен своему народу. Даже если ты думаешь иначе.
— Король нужен. — Тар-Минастир покачал головой. — Нужен, но неужели ты думаешь, что я меньше забочусь о Нуменоре, находясь здесь, чем живя во дворце? Впрочем, ты прав. Морской берег и западный ветер становятся мне тем милее, чем дольше я живу. Когда ты постареешь, сын мой, ты поймешь меня.
— Пойму? Пойму твое безделье и равнодушие к собственной стране?
Взор Тар-Минастира полыхнул огнем:
— Думай, с кем говоришь, Кирьятур! Я - король. Я веду Нуменор туда, куда полагаю правильным, и я отвечаю перед Единым за свои поступки.
— Это ты не понимаешь, отец. Ты забыл о своей стране. Потерял связь с теми, кто живет в ней, стремясь мыслями лишь на запад. Оставь трон и плыви туда, куда тебя зовет сердце. Я ведь знаю, как ты месяцами не покидаешь этой комнаты, ожидая знака из Благословенного края. Только знака не будет. Никто из нас не сможет ступить на те земли, никого из нас не увезет ладья. Отдай мне трон и предавайся своим грезам наяву, не обрекая наш народ на страдания.
— Ты не готов принять эту ношу, Кирьятур. Еще не время.
И что-то в голосе отца подсказало принцу, что трона ему не видать, потому что не доверяет властитель суждениям сына. Не доверяет и опасается. Не оттого ли он отсылал его с Острова на север, на юг и на восток, лишь бы Кирьятур не оставался дома дольше нескольких месяцев в году?
«Возьми власть. Иначе Нуменор растеряет свое величие в руках этого старика».
Чужая мысль коснулась его разума, и Кирьятур опустил руку на рукоять клинка.
«Будь сильным, заботясь о благе своей родины, молодой король. Возьми то, что твое по праву, береги эту страну, лелей ее, как величайшую драгоценность, взращивай, как драгоценный росток. И помни, что это для всеобщего блага. А если для достижения блага надо переступить через кого-то, что значит один человек в сравнении с тысячами других жизней?»
Тар-Минастир отвернулся к морю, как ни в чем не бывало. Ему и в голову не могло прийти, что сын может ударить в спину. Старый король воспитывал наследника благородным и честным воином.
«Возьми силу и власть, молодой король. И приведи Нуменор к истинному величию…»
С огромным трудом Кирьятур разжал пальцы на рукояти клинка, будто преодолевая чужую волю, сковавшую тело.
«Нет. Я не стану силой забирать трон у моего отца».
— Отец, — позвал хрипло. — Отец, подумай о нашей стране. Ей нужна твоя мудрость, но нельзя стоять на месте. Мы открыли новые земли, мы основали новые города. Неужели мы бросим все старания на ветер, запершись в этой башне и глядя на Запад? Я смогу укрепить Нуменор…
— У Нуменора нет врагов, от которых надо было бы защищаться.
— Я расширю наши владения!
— Ты и так делал это много лет, и тебе не нужна была для этого корона.
— Я… Отец…
Тар-Минастир обернулся и шагнул к сыну, опуская руки на его плечи:
— Отправляйся на материк, сын. Найди там место для удобной гавани и заложи город. Когда он будет надежно укреплен, возвращайся ко мне. И я дам тебе награду, о которой ты просишь меня, принц.
Кирьятур отступил от отца и коротко поклонился:
— Так и будет, — и торопливо покинул башню.
Змеей терзала его неуверенность: почему Тар-Минастир отправил его в путь, едва нога принца ступила на землю Нуменора? Не счел ли отец более достойным кого-то из братьев? Не решил ли избавиться от неугодного сына таким образом?
Рука сама потянулась за кольцом, сразу тепло обнявшим безымянный палец, будто перстень возлюбленной. И на этот раз мир стал резче, звуки отчетливей, и караульные не заметили принца, вернувшегося в башню к своему отцу.
Кирьятур в нерешительности замер на вершине лестницы, перестав понимать, зачем вернулся, почему тайком, а не открыто. И услышал приглушенные голоса из-за прикрытой двери:
— Все будет так, как ты прикажешь, мой король.
— Мой сын должен как можно больше времени провести на материке. Пусть не торопится возвращаться.
— Как мне объяснить ему это?
— Скажешь, что еще не все готово. Плохая погода, опасности вокруг, разбойники или враги, угрожающие селению… Мало ли, что можно придумать, чтобы удержать его подальше от Нуменора?
— Да, мой король. Я придумаю достойные причины.
— Если принц будет упорствовать, пошли вперед корабля голубя. Я должен знать заранее.
Кирьятур отшатнулся от дверей и обхватил руками голову, как будто, если он закроет уши, то жестокие слова забудутся.
«Возьми свою корону, принц, и тебе не придется жить, а то и умереть, на материке.…»
И наследник трона сдался этому голосу, сраженный словами своего отца.
Распахнув дверь, Кирьятур шагнул в комнату, в гневе и ярости не замечая того, что Тар-Минастир в комнате сам, а никакого собеседника и в помине не было.
— Отец. Я решил. Корона и трон - мои. И я никуда не поеду, — глаза Кирьятура опасно блестели, а рука держала обнаженный клинок. — Оставь себе свой Запад, а мне отдай жизнь. Здесь и сейчас, на благословенном Дарованном острове!
Неосторожное движение - и пляшущий в руке Кирьятура клинок едва не задел лица короля. Тар-Минастир отшатнулся, в прозрении своем увидев за спиной сына чужую тень, страшную и прекрасную одновременно. Не в силах сопротивляться этой тени, король безвольно закрыл глаза, и сын его взял себе корону.
Коронация нового короля, принявшего себе имя Тар-Кириатан, была отпразднована хоть и помпезно, но в спешке. Во время церемонии руку молодого государя украшало простое железное кольцо.
Пусть и не хотел новый король признаваться себе в том, насколько задело его отсутствие традиционных даров с материка, но не замечать то, что ладьи эльдар стали редкими гостями в его гаванях, ему не удалось. Он объяснял себе это тем, что у жителей материка полно занятий и в родных местах - ведь надо отстроить все то, что было разрушено войной, - но обида засела в его сердце болезненной занозой.
Только три года спустя к Тар-Кириатану пришли посланники. Но речи их были непонятны молодому королю. Они говорили о том, что король позабыл заветы Единого, и что накрывшая Нуменор Тень становится все гуще. Они требовали, чтобы Тар-Киритиан отрекся от Тьмы и вернулся к свету. И отбыли ни с чем, добившись лишь того, что король, подобно зверю, впал в бешенство, разъяренно крича в спины послам, что никакой выскочка с Запада не станет указывать ему, как править своей страной и своей судьбой.
Лишь в тишине покоев, случайно коснувшись рукой давно ставшего привычным железного кольца, он замер, ошеломленный внезапной мыслью.
Неужели это о нем говорили посланники Запада: одно из колец, выкованных темным майа? Может быть, именно в нем была причина тех взоров, какими провожали его эльдар Линдона? Но почему никто из эльдар не предупредил его об этом? Не предостерег? Не рассказал?! Если они подозревали правду еще там, в гавани?!
С грохотом опрокинулся дубовый стол, став жертвой необузданной ярости короля.
— Писаря ко мне!
Писарь не заставил себя ждать, уже уяснив, что государь медлить не любит.
— Пиши наш приказ. Ни один корабль эльдар более не может остановиться в гаванях, расположенных ближе, чем в неделе пути от столицы.
Размашистая подпись и оттиск железного кольца завершили дело. Тар-Кириатан даже не подумал о том, что запечатывает указ кольцом Саурона - привычка была сильнее разума. И безумный смех государя преследовал покинувшего королевские покои писаря.
«Кольцо не жгло руки, не подталкивало на нечестивые деяния. Оно даровало силу. Но разве от бездумной вещи зависит, добро она несет или зло? Только воля, направляющая ее, имеет значение, — рассуждал Кириатан, меряя комнату шагами. — Если Гил-Гэлад не предупредил меня о том, какой дар я увожу с собой на родину, может быть, вещь эта не была изначально зла? Я не сделал ничего предосудительного, ведомый чужой волей. Все принятые решения были моими, никто не навязывал мне своих мыслей и чуждых мне деяний. Но все же, неужели им было тяжело вовремя предупредить меня? Не мы ли пришли им на помощь, когда они нуждались в ней? А может, у эльдар не принято помогать там, где по неведенью не просят помощи?»
Государь не скоро успокоился, и рана, нанесенная былой дружбе, уже никогда не затянулась полностью.
Тар-Атанамир задремал на троне, но звук шагов выдернул его из тяжких грёз.
— Государь, — его сын замер у трона, почтительно склонив голову.
Нет, юноша ничем не напоминал своих предков: не было в его сердце горячей решимости, а во взгляде жесткости.
Тар-Атанамир тепло улыбнулся своему отпрыску:
— Подойди ко мне. Я должен поделиться с тобой тайной.
Принц кивнул и приблизился, усевшись на верхней ступени из тех, что вели к трону государя.
— Когда я был так же юн, как ты, мысли о смерти никогда не посещали меня. Юности не свойственно думать о таких вещах. Но, взрослея, мы все ближе подходим к черте, когда смерть начинает нас страшить...
Тар-Кириатан стал великим королем. В этом посланник Сил… Саурон не солгал.
Государь все чаще обращал свой взор к берегам Средиземья: множество портовых городов было заложено его подданными на берегах далекого материка. Мощь Нуменора росла, множилось его богатство. Страх, который приносили с собой захватчики жителям, не ведавшим морских течений, тоже множился, а Нуменор процветал, пользуясь этим страхом для основания городов и сбора податей с покоренных племен. Флаг с белым древом на нем стал ужасом кочевников, но не пересекли отряды, несущие его, горной гряды, ведущей к Мордору. Государь приказал повернуть назад, и даже самый безрассудный воин ни шагу не сделал на запретные земли.
Время шло, юность государя осталась в прошлом, а с наступлением зрелости советники заговорили и о наследнике. Тар-Кириатан не допускал мысли о том, чтобы быть последнем в роду. Но и никто из нуменорских дев благородных кровей не смог похитить его сердца, полностью отданного увеличению славы и богатств Нуменора.
Суров был государь - и никто не поинтересовался, кем была мать ребенка, названного Тар-Кириатаном своим наследником.
Отец и сын были похожи, как две капли воды, и чем старше становился наследник, тем разительнее было сходство. Сын короля возмужал, тогда как король не постарел ни на день, только стал все чаще шевелить губами, ведя неслышную беседу с невидимым собеседником. И не расставался с железным кольцом.
"Из зеркала на тебя смотрит его лицо", - голос майа, слышимый одним только королем, был полон нежной печали.
За прошедшие годы государь достаточно изучил своих подданных, чтобы наперед знать их ответ на любой вопрос, даже интриги при дворе лежали перед ним, как на ладони. И это наложило свой отпечаток на отношение короля Нуменора к собеседникам: он уверовал, что видит чужие планы так же легко, как читает в сердцах своих подданных.
— Да, как ты и обещал, мой сын похож на меня, как две капли воды, — Тар-Кириатан довольно улыбнулся своему отражению в зеркале.
"Скоро ты будешь выглядеть моложе его. И люди начнут задавать вопросы. Ты не подумал о том, что им будет странно увидеть короля, выглядящего моложе собственного сына? А потом сын прознает про нашу с тобой маленькую тайну — и в какой-то день возжелает твою силу, твою славу и твое кольцо".
— Нет! Он послушный сын.
"Настолько, что даже собирает собственную армию за твоей спиной?" — насмешка в тоне собеседника была поистине убийственна.
— Армию?!
"Чтобы сохранить жизнь и власть, тебе не помешало бы найти союзника более выгодного и стабильного, чем продажный двор".
— Ты знаешь такого?
Смех Саурона не показался Тар-Кириатану обидным, а, отсмеявшись, майа ответил:
"Мои послы прибудут к твоему двору, государь, через две недели. И если пожелаешь, они же позаботятся о твоем сыне".
— Я сам!..
"Конечно сам, но, на крайний случай, помни, что мои люди будут счастливы услужить великому государю Нуменора."
Послы остались при дворе. А через десятилетие Тар-Кириатан был вынужден признать правдивость слов Саурона: его сыну надоело ждать, когда отец отдаст ему корону, и он попытался взять ее силой.
— Да здравствует король Нуменора! — двор радостно приветствовал его, и нашлось очень мало людей, оплакивавших почившего Тар-Кириатана.
Единственным, кто и впрямь скорбел о погибшем, был король, принявший имя Тар-Атанамира. Не должны родители хоронить своих детей. Но зато больше никто не стал бы сравнивать стоящих рядом отца и сына, не задал бы вопроса о том, почему государь стареет медленнее собственных кровных родичей.
Супруга новоиспеченного государя была отослана в дальнюю крепость и в скором времени зачахла там, не вынеся потрясений. Оставив новорожденного наследника трона сиротой.
Двор восхвалял молодого государя, которого не сломила новость о смерти супруги и который взялся заботиться о своем сыне с завидным рвением. А тем временем все, знавшие наследного принца до коронации, неспешно исчезали, пропадая без вести, погибая от рук разбойников, которых множество расплодилось на дорогах острова, или отбывая на материк, чтобы не вернуться назад.
Жизнь Нуменора шла своим чередом. Разве что прибывающих на остров путешественников из Мордора становилось все больше. Но люди не роптали: оркам путь в Нуменор был заказан, а харадримы выглядели хоть и непривычно, но отнюдь не мерзко.
Время шло. Тар-Атанамир старел очень медленно. И не собирался отрекаться от трона, как то было принято предками.
— Ты ведь не думаешь, что корону можно забрать силой? — государь ласково смотрел на внука.
— Государь, я не стремлюсь брать ее до срока, и да продлит Единый твои дни.
— Если и продлит, то отнюдь не Единый. Он глух к нашим просьбам, мольбам, бедам. Наши слова не долетают до него, но зато есть тот, кто может послужить посредником между Ним и нами. Он обещал мне власть и силу, и я получил обещанное. Теперь я попросил его о бессмертии. И оно тоже было мне обещано. Но у всего есть своя цена, ценою моего бессмертия стал союз с Мордором.
— Государь, разве можно заключать союз с Мордором, когда не расторгнут многовековой союз с эльдар?
— Король эльдар сам нарушил договор, позабыв или не захотев предупредить меня об опасности много веков назад. Те клятвы изжили себя, и будущее за другими союзами. Я думаю о благе Нуменора, и ты должен понять меня. Еще в молодости мне было видение Эленны, скрывшейся под толщей вод. Я слышал воинский клич наших сородичей и видел ладьи, уходящие на Запад, уносящие к запретным берегам десятки тысяч воинов. Пока мы будем следовать старым союзам, мы будем желать бессмертия, подобного бессмертию эльдар. Но если мы примем союз с Мордором… Эленна выживет. Понимаешь меня?
— Понимаю, — негромко проронил юноша, и впрямь легко представляя, как сильно краткоживущие желают вечной жизни и как далеко могут зайти, потакая этим желаниям. — Я сделаю все, что будет в моих силах, государь.
— На седьмой день я вернусь с дорог теней, чтобы вести Нуменор к еще большей славе. Но в мое отсутствие скрепи от своего имени все клятвы, которые я давал Владыке Мордора. Только так Нуменор будет спасен, — Тар-Атанамир усмехнулся. — Незачем потомкам забивать себе голову деяниями эльдар, будет лучше, если они вообще забудут об их существовании и перестанут учить их языки. Нет понимания - нет и соблазна.
Тар-Атанамир умолк, глядя в окно.
Догорал закат его последнего вечера. В камине дотлели угли - от многовековой истории не осталось ни следа, кроме горстки пепла. Но государь не сомневался в том, что сделал правильный выбор.
— Жди меня, — он улыбнулся внуку и переложил на его голову корону. — Я скоро вернусь за ней.
Похороны Тар-Атанамира были не менее пышными, чем похороны его отца. Вот только плиты в изголовьях усыпальниц двух последних королей Нуменора кто-то сменил на второй день, но принц под страхом смерти запретил прикасаться к ним снова.
Новой коронации так и не суждено было произойти: неделю спустя во дворце появился Тар-Кириатан, пусть и утративший физическую оболочку, но такой же деятельный, как при жизни. И корона сверкающим ободом выделялась на призрачном челе, поглощенном тенями. Государь при жизни, он носил корону и в посмертии.
Других королей в Нуменоре больше не было, только Наместники, служившие лицом Нуменора перед немногочисленными послами.
Но, что характерно, Саурон не солгал: затемненному Нуменору не угрожало исчезновение под морскими водами.
Название: Моргульская пропажа
Жанр: АУ, джен
Рейтинг: PG
Размер: 916 слов
Персонажи: орки
читать дальшеКрепость затихла, будто опустев. Местные сидели по своим углам и резались в кости, моргульская мелюзга тихо шныряла по первому ярусу, гвардейцы чего-то терпеливо ждали. Присмирел даже Шестнадцатый, хотя любопытства не утратил. Больше всего его интересовало, чем же питается «эта саранча», как называл моргульцев комендант в тех редких случаях, когда от него можно было услышать что-нибудь, помимо традиционного «пошел вон!». Большая Гха решила соблюсти дни пепла. Обычай старый, почти забытый, да и редко орки умирают рядом со своими женщинами. Спросить, по кому из погибших траур, Шестнадцатый не рискнул. Да что уж там, даже комендант не спросил. Старый Углук сказал, что это ненадолго, и орки, вздохнув, достали сухпаек. Но что ели моргульцы?
— Может, просто отправить их обратно? — предложил Шестнадцатый, жмурясь над кружкой горячего бульона. Не иначе, комендант сам готовил. Для того и позвал, чтобы угостить, не всерьез же он насчет «саранчи» советуется.
— Без старшего? Вот эту ораву? Разве что Её Милость порадовать.
— Что они, совсем недоумки, с главного прохода сворачивать? А за старшего пусть Уфтанг будет.
— У него нога.
— Носилки ему соорудить, пусть тащат, — Шестнадцатый представил себе, как Уфтанг въезжает в Долину, будто южный царек, и ухмыльнулся.
Комендант покачал головой.
— Видно, придется ждать, пока Горбаг соизволит притащить сюда свою задницу. В конце концов, это его саранча, пусть сам с ними возится.
Шестнадцатый задумался было снова о пропитании моргульцев, но решил не портить себе аппетит.
Очевидно, гвардейцы не знали о своем пропавшем командире ничего, кроме имени, а коменданту не давала покоя эта история. Потому и ждал Горбага. Должны же они там в Моргуле зашевелиться, не так у них много народу, а тут две дюжины свалили и хрен разберешь, куда и зачем, да еще с каким-то сомнительным новичком из Лугбурза. В крепости царило унылое безделье, на утренние построения выползали с заспанными рожами и сухарями в зубах, из караула не вернулся Уфтхак — он прослужил в крепости несколько лет и успел достать Шаграта до печенок своей тупостью, так что комендант только порадовался, что Её Милость на этот раз сделала удачный выбор, и снял Шестнадцатого с караулов.
А потом пришел приказ проверить Лестницы, и Шаграт, щедро раздавая пинки и зуботычины, погнал обленившуюся солдатню в коридоры. Шестнадцатый увязался за ним, и комендант не стал его прогонять: во-первых, пацан всё равно потащится следом, так пусть уж лучше на глазах будет, а во-вторых, ему нужно опыта набираться, не вечно же торчать в крепости, будто старый кастелян.
— Не отставать, кому поссать приспичит — в боковые не сворачивать, кто будет орать громче всех — первым Её Милости скормлю, да еще приятного аппетита Ей пожелаю.
На Лестницах было тихо, очевидно, приказ был всего лишь учебной тревогой, но Шаграт с удовольствием отыгрывался за бесившее его ничегонеделание, гонял орков по нескольку раз по одним и тем же участкам, костерил подчиненных за топот и гвалт, при этом сам издавая куда больше шума. На обратном пути он заметил Мозгляка, нырнувшего в один из коридоров лабиринта. Шаграт давно хотел выяснить, что это за тварь такая, но из Лугбурза велели его не трогать.
— А я и не буду трогать, так, поговорю, — комендант хитро посмотрел на Шестнадцатого и отправил несколько орков догонять Мозгляка, строго наказав не соваться далеко в лабиринт и пленника притащить целым и невредимым. Через несколько минут из лабиринта донеслись хохот и ругань, и Шаграт, сердито сплюнув, пошел разбираться, в чем дело.
Мозгляка орки, конечно, упустили, зато нашли Уфтхака. Тот висел вниз башкой в углу, обмотанный жуткой толстенной паутиной. Пацану полезно посмотреть, может, не захочет теперь по лабиринту лазить, вон, как его перекорежило. Вдоволь поржав вместе с солдатами, комендант положил Шестнадцатому руку на плечо и мягко подтолкнул.
— Повеселились и хватит. Марш.
Мальчишка застыл на месте, будто вкопанный. Комендант вздохнул: ему не хотелось что-то объяснять в присутствии солдат.
— Потом. Потом поговорим, — шепнул он.
— Он ведь живой.
— Да.
Шестнадцатый подошел к Уфтхаку, вытащил из ножен кинжал и принялся пилить паутину.
Орки настороженно замерли, приготовившись бежать быстро и долго. Она умела двигаться практически неслышно, а этот коридор совсем близко от Её логова.
— Ты дурак, Шаграт, — устало произнес комендант, — ты просто ничего не понимаешь. Мы никогда не трогаем добычу Её Милости.
— Да клал я на вашу «Милость».
Комендант прислушался, а потом повернулся к солдатам и рявкнул:
— Что встали, засранцы? Быстро, полукругом, зарядить арбалеты. Шелоб-то еще неизвестно где, а я здесь.
Вдвоем они освободили Уфтхака довольно быстро. Тот ничего не соображал, паутина свисала с него грязными ошметками, а в глазах метался ужас.
— Вот и тащи его теперь сам, спаситель, — бросил комендант, убирая кинжал.
Вечером трое орков подкараулили Шестнадцатого на лестнице между вторым и третьим ярусом, чтобы объяснить, как он был неправ.
— Добренький очень, да?
— Просто не хотел бы так вот сдохнуть.
— И не надейся, сдохнешь ты сейчас, когда я тебе все кости переломаю. И комендант тебе не поможет, гаденыш.
Комендант спал и помочь ему, конечно, не мог. Подробно рассказав Шестнадцатому, что, как и чем они с ним сделают, орки исчерпали запас угроз и приуныли: мальчишка оказался совсем скучной жертвой. Может, он и испугался, но как-то не интересно: не спорил, не лез в драку, не звал на помощь, не просил пощады. А потом просто ушел.
— Не зря Шаграт с ним возится, — сердито сплюнул один из орков. — Одна порода.
Уфтхак очухался на третий день и рассказал коменданту про незнакомого орка, которого Её Милость поймала у выхода из лабиринта.
— Я шум услыхал, дай, думаю, гляну. Ну и попался Ей на глаза.
— Если жопой думать, то оно, конечно, всё верно — почему бы не сходить посмотреть, как Её Милость обедает, — кивнул Шаграт.
— Он точно не из наших. И нашивки офицерские.
Комендант потер лоб большим пальцем и произнес:
— Разберусь.
— Мне бы оружие...
— Пошел вон.
Вот и нашлась моргульская пропажа. Что ж, теперь ему есть, что сказать Горбагу.
Жанр: АУ, джен
Рейтинг: PG
Размер: 916 слов
Персонажи: орки
читать дальшеКрепость затихла, будто опустев. Местные сидели по своим углам и резались в кости, моргульская мелюзга тихо шныряла по первому ярусу, гвардейцы чего-то терпеливо ждали. Присмирел даже Шестнадцатый, хотя любопытства не утратил. Больше всего его интересовало, чем же питается «эта саранча», как называл моргульцев комендант в тех редких случаях, когда от него можно было услышать что-нибудь, помимо традиционного «пошел вон!». Большая Гха решила соблюсти дни пепла. Обычай старый, почти забытый, да и редко орки умирают рядом со своими женщинами. Спросить, по кому из погибших траур, Шестнадцатый не рискнул. Да что уж там, даже комендант не спросил. Старый Углук сказал, что это ненадолго, и орки, вздохнув, достали сухпаек. Но что ели моргульцы?
— Может, просто отправить их обратно? — предложил Шестнадцатый, жмурясь над кружкой горячего бульона. Не иначе, комендант сам готовил. Для того и позвал, чтобы угостить, не всерьез же он насчет «саранчи» советуется.
— Без старшего? Вот эту ораву? Разве что Её Милость порадовать.
— Что они, совсем недоумки, с главного прохода сворачивать? А за старшего пусть Уфтанг будет.
— У него нога.
— Носилки ему соорудить, пусть тащат, — Шестнадцатый представил себе, как Уфтанг въезжает в Долину, будто южный царек, и ухмыльнулся.
Комендант покачал головой.
— Видно, придется ждать, пока Горбаг соизволит притащить сюда свою задницу. В конце концов, это его саранча, пусть сам с ними возится.
Шестнадцатый задумался было снова о пропитании моргульцев, но решил не портить себе аппетит.
Очевидно, гвардейцы не знали о своем пропавшем командире ничего, кроме имени, а коменданту не давала покоя эта история. Потому и ждал Горбага. Должны же они там в Моргуле зашевелиться, не так у них много народу, а тут две дюжины свалили и хрен разберешь, куда и зачем, да еще с каким-то сомнительным новичком из Лугбурза. В крепости царило унылое безделье, на утренние построения выползали с заспанными рожами и сухарями в зубах, из караула не вернулся Уфтхак — он прослужил в крепости несколько лет и успел достать Шаграта до печенок своей тупостью, так что комендант только порадовался, что Её Милость на этот раз сделала удачный выбор, и снял Шестнадцатого с караулов.
А потом пришел приказ проверить Лестницы, и Шаграт, щедро раздавая пинки и зуботычины, погнал обленившуюся солдатню в коридоры. Шестнадцатый увязался за ним, и комендант не стал его прогонять: во-первых, пацан всё равно потащится следом, так пусть уж лучше на глазах будет, а во-вторых, ему нужно опыта набираться, не вечно же торчать в крепости, будто старый кастелян.
— Не отставать, кому поссать приспичит — в боковые не сворачивать, кто будет орать громче всех — первым Её Милости скормлю, да еще приятного аппетита Ей пожелаю.
На Лестницах было тихо, очевидно, приказ был всего лишь учебной тревогой, но Шаграт с удовольствием отыгрывался за бесившее его ничегонеделание, гонял орков по нескольку раз по одним и тем же участкам, костерил подчиненных за топот и гвалт, при этом сам издавая куда больше шума. На обратном пути он заметил Мозгляка, нырнувшего в один из коридоров лабиринта. Шаграт давно хотел выяснить, что это за тварь такая, но из Лугбурза велели его не трогать.
— А я и не буду трогать, так, поговорю, — комендант хитро посмотрел на Шестнадцатого и отправил несколько орков догонять Мозгляка, строго наказав не соваться далеко в лабиринт и пленника притащить целым и невредимым. Через несколько минут из лабиринта донеслись хохот и ругань, и Шаграт, сердито сплюнув, пошел разбираться, в чем дело.
Мозгляка орки, конечно, упустили, зато нашли Уфтхака. Тот висел вниз башкой в углу, обмотанный жуткой толстенной паутиной. Пацану полезно посмотреть, может, не захочет теперь по лабиринту лазить, вон, как его перекорежило. Вдоволь поржав вместе с солдатами, комендант положил Шестнадцатому руку на плечо и мягко подтолкнул.
— Повеселились и хватит. Марш.
Мальчишка застыл на месте, будто вкопанный. Комендант вздохнул: ему не хотелось что-то объяснять в присутствии солдат.
— Потом. Потом поговорим, — шепнул он.
— Он ведь живой.
— Да.
Шестнадцатый подошел к Уфтхаку, вытащил из ножен кинжал и принялся пилить паутину.
Орки настороженно замерли, приготовившись бежать быстро и долго. Она умела двигаться практически неслышно, а этот коридор совсем близко от Её логова.
— Ты дурак, Шаграт, — устало произнес комендант, — ты просто ничего не понимаешь. Мы никогда не трогаем добычу Её Милости.
— Да клал я на вашу «Милость».
Комендант прислушался, а потом повернулся к солдатам и рявкнул:
— Что встали, засранцы? Быстро, полукругом, зарядить арбалеты. Шелоб-то еще неизвестно где, а я здесь.
Вдвоем они освободили Уфтхака довольно быстро. Тот ничего не соображал, паутина свисала с него грязными ошметками, а в глазах метался ужас.
— Вот и тащи его теперь сам, спаситель, — бросил комендант, убирая кинжал.
Вечером трое орков подкараулили Шестнадцатого на лестнице между вторым и третьим ярусом, чтобы объяснить, как он был неправ.
— Добренький очень, да?
— Просто не хотел бы так вот сдохнуть.
— И не надейся, сдохнешь ты сейчас, когда я тебе все кости переломаю. И комендант тебе не поможет, гаденыш.
Комендант спал и помочь ему, конечно, не мог. Подробно рассказав Шестнадцатому, что, как и чем они с ним сделают, орки исчерпали запас угроз и приуныли: мальчишка оказался совсем скучной жертвой. Может, он и испугался, но как-то не интересно: не спорил, не лез в драку, не звал на помощь, не просил пощады. А потом просто ушел.
— Не зря Шаграт с ним возится, — сердито сплюнул один из орков. — Одна порода.
Уфтхак очухался на третий день и рассказал коменданту про незнакомого орка, которого Её Милость поймала у выхода из лабиринта.
— Я шум услыхал, дай, думаю, гляну. Ну и попался Ей на глаза.
— Если жопой думать, то оно, конечно, всё верно — почему бы не сходить посмотреть, как Её Милость обедает, — кивнул Шаграт.
— Он точно не из наших. И нашивки офицерские.
Комендант потер лоб большим пальцем и произнес:
— Разберусь.
— Мне бы оружие...
— Пошел вон.
Вот и нашлась моргульская пропажа. Что ж, теперь ему есть, что сказать Горбагу.
Название: О Кольцах власти
Размер: 439 cлов
Жанры и категории: АУ
Рейтинг: G
Персонажи/Пейринги: Саурон, Келебримбор.
Примечание: Саурон не стал ковать кольцо в гордом одиночестве, а пригласил на прогулку к Ородруину Келебримбора.
читать дальшеЖар в кузнице стоял нестерпимый: всего несколько десятков шагов отделяли Аннатара от обрыва, ведущего к жерлу Ородруина. Вулкан был беспокоен, будто ощущал, какие великие дела свершаются в непосредственной близости от него.
— Ты уверен, что так будет лучше? — впервые за все время их сотрудничества Келебримбор с опаской посмотрел на мудреца.
— Конечно. А что, если эти украшения попадут в руки злодея? — Аннатар то и дело поглядывал на остывающее кольцо. — Что тогда остановит тьму?
— Их можно будет уничтожить.
— А как их отобрать у злодея? Ведь не просто побрякушка, а вместилище силы, веры, удачи. Сам посуди, много ли подобных вещей удалось отобрать у тех, кто захватил их силой, наперекор мудрецам или валар? Это запасной вариант. Просто, чтобы уберечься от непредвиденных обстоятельств. Отодвинься немного, иначе жар вулкана опалит тебе волосы.
Келебримбор послушно сделал шаг в сторону и внезапно поинтересовался:
— А кому ты собираешься дать кольца?
— Самым достойным, конечно же, — майа пристально разглядывал тончайшую вязь, проступившую на ободке кольца. — Тем, кто мудр, силен, верен своему народу. Тем, кому суждено стать великими и познать мир. Девять — для людей, им понадобится постигать мудрость. Семь — гномам, они помогут им обрести столь милые их сердцу подземные богатства. Три, скованные тобой, вполне могут украсить руки эльдар, помогая нести покой и исцелять раны, нанесенные Арде. Одно из этих трех я отдам тебе, потому что твои знания, умения и надежды легли в основу этих колец. Еще два ты отдашь сам, ведь ты знаешь, кто из твоих сородичей достоин их силы и использует ее лучше прочих.
— А последнее?
— Оставим здесь. На случай, если человеческое сердце будет не столь чисто, как помыслы эльдар. Мы все знаем, что люди предавали твоих сородичей раньше, вдруг они предадут снова?
В речах Аннатара был свой резон, и Келебримбор согласился с ним, тем более, что майа не взял последнего кольца, лишь осмотрел его напоследок и устало двинулся прочь из кузницы. Будто и впрямь намеревался оставить свое изделие ничьим.
— Ты идешь, достойнейший из ныне живущих кузнецов-нолдор? — обернулся Аннатар, сделав несколько десятков шагов. И едва сдержал улыбку, увидев на руке Келебримбора одно из эльфийских колец.
— Иду, конечно.
Стоит ли говорить, что Мордор оказался отнюдь не таким безлюдным, как то изначально показалось Келебримбору? Когда полчаса спустя нолдо оказался в западне, майа успешно затерялся в гуще напавших на путников орков.
Еще через час Владыка Мордора с улыбкой смотрел на кольца власти, лежащие в небольшой резной шкатулке. Все-таки предусмотрительность Келебримбора не знала границ: было очень дальновидно собрать все кольца вместе и принести с собой к Ородруину. За это, пожалуй, нолдо можно было и жизнь сохранить. Как только кольцо сделает его посговорчивей.
Все же интересно, может ли эльда превратиться в призрака, порабощенного Кольцом. Теперь у Саурона были все шансы узнать ответ на этот любопытнейший вопрос.
Размер: 439 cлов
Жанры и категории: АУ
Рейтинг: G
Персонажи/Пейринги: Саурон, Келебримбор.
Примечание: Саурон не стал ковать кольцо в гордом одиночестве, а пригласил на прогулку к Ородруину Келебримбора.
читать дальшеЖар в кузнице стоял нестерпимый: всего несколько десятков шагов отделяли Аннатара от обрыва, ведущего к жерлу Ородруина. Вулкан был беспокоен, будто ощущал, какие великие дела свершаются в непосредственной близости от него.
— Ты уверен, что так будет лучше? — впервые за все время их сотрудничества Келебримбор с опаской посмотрел на мудреца.
— Конечно. А что, если эти украшения попадут в руки злодея? — Аннатар то и дело поглядывал на остывающее кольцо. — Что тогда остановит тьму?
— Их можно будет уничтожить.
— А как их отобрать у злодея? Ведь не просто побрякушка, а вместилище силы, веры, удачи. Сам посуди, много ли подобных вещей удалось отобрать у тех, кто захватил их силой, наперекор мудрецам или валар? Это запасной вариант. Просто, чтобы уберечься от непредвиденных обстоятельств. Отодвинься немного, иначе жар вулкана опалит тебе волосы.
Келебримбор послушно сделал шаг в сторону и внезапно поинтересовался:
— А кому ты собираешься дать кольца?
— Самым достойным, конечно же, — майа пристально разглядывал тончайшую вязь, проступившую на ободке кольца. — Тем, кто мудр, силен, верен своему народу. Тем, кому суждено стать великими и познать мир. Девять — для людей, им понадобится постигать мудрость. Семь — гномам, они помогут им обрести столь милые их сердцу подземные богатства. Три, скованные тобой, вполне могут украсить руки эльдар, помогая нести покой и исцелять раны, нанесенные Арде. Одно из этих трех я отдам тебе, потому что твои знания, умения и надежды легли в основу этих колец. Еще два ты отдашь сам, ведь ты знаешь, кто из твоих сородичей достоин их силы и использует ее лучше прочих.
— А последнее?
— Оставим здесь. На случай, если человеческое сердце будет не столь чисто, как помыслы эльдар. Мы все знаем, что люди предавали твоих сородичей раньше, вдруг они предадут снова?
В речах Аннатара был свой резон, и Келебримбор согласился с ним, тем более, что майа не взял последнего кольца, лишь осмотрел его напоследок и устало двинулся прочь из кузницы. Будто и впрямь намеревался оставить свое изделие ничьим.
— Ты идешь, достойнейший из ныне живущих кузнецов-нолдор? — обернулся Аннатар, сделав несколько десятков шагов. И едва сдержал улыбку, увидев на руке Келебримбора одно из эльфийских колец.
— Иду, конечно.
Стоит ли говорить, что Мордор оказался отнюдь не таким безлюдным, как то изначально показалось Келебримбору? Когда полчаса спустя нолдо оказался в западне, майа успешно затерялся в гуще напавших на путников орков.
Еще через час Владыка Мордора с улыбкой смотрел на кольца власти, лежащие в небольшой резной шкатулке. Все-таки предусмотрительность Келебримбора не знала границ: было очень дальновидно собрать все кольца вместе и принести с собой к Ородруину. За это, пожалуй, нолдо можно было и жизнь сохранить. Как только кольцо сделает его посговорчивей.
Все же интересно, может ли эльда превратиться в призрака, порабощенного Кольцом. Теперь у Саурона были все шансы узнать ответ на этот любопытнейший вопрос.
Название: Мордор и Ко
Размер: 218 слов
Жанр: АУ, юмор
Рейтинг: G
Предупреждение: альтернативная вселенная.
читать дальше— Думаете, нанимателям это понравится? — главный инженер с сомнением посмотрел на отправленное ему изображение и задумчиво почесал затылок. Прикасаться к проектам босс не разрешал, потому как балроги вообще плохо совместимы с папирусами, свитками и бумагой.
— Лавовые поля и базальтовое оформление — писк моды в этом сезоне, — Саурон откинулся в кресле, из-под очков глядя на своего сотрудника.
— А это что? — балрог с подозрением ткнул пальцем в огненный шар на вершине моделируемой башни.
— Это? А, это логотип компании, Ангмарский предложил, — отмахнулся Саурон. — Всевидящее Око или что-то наподобие.
— Все лучше, чем предыдущий проект с эмблемой в виде колец, — начал было балрог, но, заметив взгляд начальника, торопливо перешел к другой теме. — Здравая идея, и лавовые поля вокруг придадут отдельную изюминку величию башни… Они и впрямь хотят, чтобы мы построили несколько сотен таких башен?
— Причем в довольно сжатые сроки и на приличном расстоянии одна от другой.
— А где мы добудем столько лавы?..
— Там сказали не волноваться, лаву подгонят к моменту строительства. Что-то не устраивает?
— Этот шар наверху. Он выглядит пошловато, — произнес балрог и осекся, вспомнив дизайн первой из возведенных начальником башен, украшенной даже не шаром, а глазом.
Саурон предпочел не заметить неуклюжего выпада:
— Смету предоставите секретарю, через неделю надо приступить к застройке.
— В наилучшем виде, — главный инженер кивнул и вышел.
Загудел кондиционер, охлаждая помещение до приемлемой температуры. Дела компании "Мордор и Ко" уверенно шли вверх.
Размер: 218 слов
Жанр: АУ, юмор
Рейтинг: G
Предупреждение: альтернативная вселенная.
читать дальше— Думаете, нанимателям это понравится? — главный инженер с сомнением посмотрел на отправленное ему изображение и задумчиво почесал затылок. Прикасаться к проектам босс не разрешал, потому как балроги вообще плохо совместимы с папирусами, свитками и бумагой.
— Лавовые поля и базальтовое оформление — писк моды в этом сезоне, — Саурон откинулся в кресле, из-под очков глядя на своего сотрудника.
— А это что? — балрог с подозрением ткнул пальцем в огненный шар на вершине моделируемой башни.
— Это? А, это логотип компании, Ангмарский предложил, — отмахнулся Саурон. — Всевидящее Око или что-то наподобие.
— Все лучше, чем предыдущий проект с эмблемой в виде колец, — начал было балрог, но, заметив взгляд начальника, торопливо перешел к другой теме. — Здравая идея, и лавовые поля вокруг придадут отдельную изюминку величию башни… Они и впрямь хотят, чтобы мы построили несколько сотен таких башен?
— Причем в довольно сжатые сроки и на приличном расстоянии одна от другой.
— А где мы добудем столько лавы?..
— Там сказали не волноваться, лаву подгонят к моменту строительства. Что-то не устраивает?
— Этот шар наверху. Он выглядит пошловато, — произнес балрог и осекся, вспомнив дизайн первой из возведенных начальником башен, украшенной даже не шаром, а глазом.
Саурон предпочел не заметить неуклюжего выпада:
— Смету предоставите секретарю, через неделю надо приступить к застройке.
— В наилучшем виде, — главный инженер кивнул и вышел.
Загудел кондиционер, охлаждая помещение до приемлемой температуры. Дела компании "Мордор и Ко" уверенно шли вверх.
Название: Король Гондора
Размер: 653 слова
Жанр и категория: АУ, джен
Рейтинг: детский
Персонажи: Арагорн, Саурон
Примечание: мать Арагорна не успела добраться до Ривендела, и сын Араторна вырос под присмотром темного майа.
читать дальшеВладыка Мордора уделял достаточно внимания своему воспитаннику — ребенку, попавшему в руки его подчиненных, уничтоживших селение дунадан. Хотя поначалу в планы Саурона не входило оставлять живым наследника ненавистного рода, но нельзя было забывать и о явных преимуществах ручного короля Гондора. Потому майа позаботился, чтобы юный Арагорн с самого детства знал, что белоснежные башни Минас-Тирита когда-то будут принадлежать ему, сыну Араторна, наследнику Исилдура.
Мальчишка рос под пристальным наблюдением Саурона, старавшегося, тем не менее, не вмешиваться в его судьбу лично. Отдаленный поселок на границе с Харадом был надежным убежищем от излишнего внимания Светлого совета, но, в то же время, это было то самое место, куда так стремилась попасть мать этого ребенка, когда поняла, что дорога к Ривенделлу им закрыта. Владыка Мордора даже обрадовался, когда юноша отправился в странствия, чтобы повидать мир, которым ему в будущем суждено править. Саурон не сомневался, что увиденное не очень-то впечатлит его дорогого воспитанника. Арагорн и впрямь обошелся майа слишком дорого: не говоря о том, как тяжело было сдерживаться эти годы, чтобы не уничтожить последнего из рода Исилдура, теперь еще предстояло убедиться, что Митрандир и Элронд признали истинность его притязаний на гондорский трон. Жаль, конечно, что все человеческие кольца уже были розданы, но что поделаешь? Приходилось работать с тем, что осталось.
Дунаданы на удивление легко приняли возвращение сына Араторна, на руку сыграло и то, что сын был довольно похож на отца. А за путешествием юноши в Ривенделл Саурон не следил, довольствуясь редкими донесениями шпионов, рассудив, что пристальное внимание добавит вопросов Совета к юному Арагорну.
Только через пять лет майа вновь получил возможность увидеть своего воспитанника: тот пересек Андуин вместе с немногочисленным отрядом разведчиков Гондора. И в этом деянии майа увидел перст судьбы. Кому, как не Арагорну, можно было поручить поиски сбежавшего из застенок Барад-Дура Горлума? В том, что следопыт справится с этим заданием, Саурон не сомневался. И был прав.
Не предвидел он лишь того, что настигнутого пленника Арагорн поведет к эльдар, а не вернет в Мордор. С другой стороны, юноше нельзя было отказать в здравом смысле и политической хватке. Теперь в Ривенделе ему доверяли куда больше, чем ранее. И Митрандир, похоже, тоже стал благосклоннее смотреть на Арагорна, он даже доверил ему встретить и проводить к Элронду хоббитов, путешествующих из Шира.
Саурон собирал силы в Дол-Гулдуре, ожидая уговоренного знака от Арагорна.
— Меня Митрандир послал, сам он приехать к тебе навстречу не смог, — Арагорн не сводил взгляда с лица Фродо Бэггинса, радуясь тому, что части головоломки из слов «Шир» и «Бэггинс» сошлись настолько легко. — Назгулы все ближе, и уходить отсюда к Ривенделу надо немедленно. Если, конечно, ты хочешь отнести туда свою ношу сам. Потому как дорога будет отнюдь не из легких, да еще и не могу пообещать, что до Ривендела доберутся все, если и дальше танцевать на столах и распевать задорные песни. А то отдай мне эту штуку, — Арагорн понизил голос, — тогда я смогу не только быстрее дойти до Ривендела, но и увести назгулов подальше от Шира.
Фродо на мгновение заколебался, касаясь Кольца под тканью рубахи, и коротко кивнул: снова быть мишенью для назгулов ему не хотелось, а друг Гэндальфа был согласен забрать этот ужас себе и дойти до Ривендела куда быстрее четверых хоббитов.
Золотое кольцо на цепочке легло в ладонь Арагорна, и он бережно спрятал его в кошель.
— Теперь вы сможете вернуться домой, мистер Фродо. Или дойти до Ривендела не таясь, прямиком по тракту. Тогда мы встретимся там через четыре дня, — глянув за окно в ночную тьму, прорезанную криком назгулов, Арагорн поджал губы. — Мне придется уходить немедленно. А вам лучше остаться ночевать в этой комнате. Тут будет безопасней, чем где бы то ни было еще.
Оставив перепуганных хоббитов в комнате, Арагорн вышел в коридор. Задумчиво опустил руку в кошель, и Кольцо само далось ему в руки, обещая королю Гондора не только власть и силу, но и прекрасную Арвен в жены.
В далеком Мордоре Саурон со сдерживаемым волнением наблюдал за борьбой, возникшей в душе Арагорна.
«Гондор и Арвен будут твоими, о, король»…
Человек поддался искушению. И новый день в Средиземье так и не наступил.
Размер: 653 слова
Жанр и категория: АУ, джен
Рейтинг: детский
Персонажи: Арагорн, Саурон
Примечание: мать Арагорна не успела добраться до Ривендела, и сын Араторна вырос под присмотром темного майа.
читать дальшеВладыка Мордора уделял достаточно внимания своему воспитаннику — ребенку, попавшему в руки его подчиненных, уничтоживших селение дунадан. Хотя поначалу в планы Саурона не входило оставлять живым наследника ненавистного рода, но нельзя было забывать и о явных преимуществах ручного короля Гондора. Потому майа позаботился, чтобы юный Арагорн с самого детства знал, что белоснежные башни Минас-Тирита когда-то будут принадлежать ему, сыну Араторна, наследнику Исилдура.
Мальчишка рос под пристальным наблюдением Саурона, старавшегося, тем не менее, не вмешиваться в его судьбу лично. Отдаленный поселок на границе с Харадом был надежным убежищем от излишнего внимания Светлого совета, но, в то же время, это было то самое место, куда так стремилась попасть мать этого ребенка, когда поняла, что дорога к Ривенделлу им закрыта. Владыка Мордора даже обрадовался, когда юноша отправился в странствия, чтобы повидать мир, которым ему в будущем суждено править. Саурон не сомневался, что увиденное не очень-то впечатлит его дорогого воспитанника. Арагорн и впрямь обошелся майа слишком дорого: не говоря о том, как тяжело было сдерживаться эти годы, чтобы не уничтожить последнего из рода Исилдура, теперь еще предстояло убедиться, что Митрандир и Элронд признали истинность его притязаний на гондорский трон. Жаль, конечно, что все человеческие кольца уже были розданы, но что поделаешь? Приходилось работать с тем, что осталось.
Дунаданы на удивление легко приняли возвращение сына Араторна, на руку сыграло и то, что сын был довольно похож на отца. А за путешествием юноши в Ривенделл Саурон не следил, довольствуясь редкими донесениями шпионов, рассудив, что пристальное внимание добавит вопросов Совета к юному Арагорну.
Только через пять лет майа вновь получил возможность увидеть своего воспитанника: тот пересек Андуин вместе с немногочисленным отрядом разведчиков Гондора. И в этом деянии майа увидел перст судьбы. Кому, как не Арагорну, можно было поручить поиски сбежавшего из застенок Барад-Дура Горлума? В том, что следопыт справится с этим заданием, Саурон не сомневался. И был прав.
Не предвидел он лишь того, что настигнутого пленника Арагорн поведет к эльдар, а не вернет в Мордор. С другой стороны, юноше нельзя было отказать в здравом смысле и политической хватке. Теперь в Ривенделе ему доверяли куда больше, чем ранее. И Митрандир, похоже, тоже стал благосклоннее смотреть на Арагорна, он даже доверил ему встретить и проводить к Элронду хоббитов, путешествующих из Шира.
Саурон собирал силы в Дол-Гулдуре, ожидая уговоренного знака от Арагорна.
— Меня Митрандир послал, сам он приехать к тебе навстречу не смог, — Арагорн не сводил взгляда с лица Фродо Бэггинса, радуясь тому, что части головоломки из слов «Шир» и «Бэггинс» сошлись настолько легко. — Назгулы все ближе, и уходить отсюда к Ривенделу надо немедленно. Если, конечно, ты хочешь отнести туда свою ношу сам. Потому как дорога будет отнюдь не из легких, да еще и не могу пообещать, что до Ривендела доберутся все, если и дальше танцевать на столах и распевать задорные песни. А то отдай мне эту штуку, — Арагорн понизил голос, — тогда я смогу не только быстрее дойти до Ривендела, но и увести назгулов подальше от Шира.
Фродо на мгновение заколебался, касаясь Кольца под тканью рубахи, и коротко кивнул: снова быть мишенью для назгулов ему не хотелось, а друг Гэндальфа был согласен забрать этот ужас себе и дойти до Ривендела куда быстрее четверых хоббитов.
Золотое кольцо на цепочке легло в ладонь Арагорна, и он бережно спрятал его в кошель.
— Теперь вы сможете вернуться домой, мистер Фродо. Или дойти до Ривендела не таясь, прямиком по тракту. Тогда мы встретимся там через четыре дня, — глянув за окно в ночную тьму, прорезанную криком назгулов, Арагорн поджал губы. — Мне придется уходить немедленно. А вам лучше остаться ночевать в этой комнате. Тут будет безопасней, чем где бы то ни было еще.
Оставив перепуганных хоббитов в комнате, Арагорн вышел в коридор. Задумчиво опустил руку в кошель, и Кольцо само далось ему в руки, обещая королю Гондора не только власть и силу, но и прекрасную Арвен в жены.
В далеком Мордоре Саурон со сдерживаемым волнением наблюдал за борьбой, возникшей в душе Арагорна.
«Гондор и Арвен будут твоими, о, король»…
Человек поддался искушению. И новый день в Средиземье так и не наступил.
голосование здесь