Странным судьба иногда одаряет авансом - силой упрямства живого сменить фазу дня! (с) Jam
02.03.2013 в 23:33
Пишет Lugburz:Воинство Мордора - Ангст, 5
URL записиВоинству Мордора некогда ангсты разводить, ибо тогда некому будет работать, а нолдор еще и не будет, о чем писать.
Название: Взгляд в прошлое
Размер: 1008 слов
Жанр: ангст
Рейтинг: РG-13
Персонажи: Аргор
Предупреждение: мы не отказывали кольценосцу в человеческих чувствах.
читать дальше- Куда ты, нуменорец?
Аргор обернулся к ухмыляющемуся истерлингу, посмевшему обратиться к нему:
- Даже не смей попытаться последовать за мной.
Сегодня был особенный день. Истерлинг знал это, и потому не подтрунивал над командиром. У каждого есть право на не вредящие делу слабости. Хотя странно было даже подумать о том, что у Аргора есть иная слабость, кроме навязчивого желания стать королем нового Нуменора.
Назгул покинул крепость и направил коня на юг, чтобы подняться на один из горных хребтов и проводить уходящий день.
Он нутром чуял, когда приближалась годовщина гибели острова.
Сжимая рукоять клинка, он вглядывался в темную равнину.
Далеко за горизонтом осталась земля Харада, к которой и был сейчас обращен взгляд кольценосца.
Аргор смутно помнил все то, что послужило причиной его появления в Мордоре. Жизнь словно разделилась на две половины: ту, чтоб была за морем, и ту, что он жил на востоке. Казалось, вечность назад он был военачальником Нуменора, рожденным для того, чтобы увеличить силу своей страны. И он был тем, кого в жадности своей приказал убить государь, чтобы не делить Остров на двоих. Как будто не знал доселе, что не было в сердце его родича мыслей о троне, только о благе Нуменора.
Потом он помнил себя здесь: облаченного силой и властью большей, чем раньше, чудом выжившего во время нападения убийцы, посланного государем.
Аргор был уверен, что пришел под руку Мордора сам, ведомый обещанием возможности отомстить и возвести заново справедливый Нуменор. Но между этими воспоминаниями зияла пропасть, поначалу наполненная размытыми видениями камеры пыток, обрывками увещевающего голоса, горячей волной гнева, зарождавшейся в его сердце. И не было возможности ухватить эти ускользающие видения до того, как ненависть черной пеленой поглощала разум.
Давно ушел к предкам Керниен – вождь и король, о котором Аргор вспоминал по сей день, как о единственном воине, что был способен сражаться с ним на равных.
Нуменор пал, погребенный под волнами пенного моря. Валар дали, валар взяли.
Он скрипнул зубами, поднимая взгляд к небу. Почему Единый не дал его руке нанести последнего удара по порченой крови? Почему ему, избранному Единым для великих свершений, не довелось хоть немного приблизиться к своей мести, оставляя ее на волю других?
Только одну он любил всю жизнь. Только ей одной посвящал каждый вдох, каждый шаг, каждое деяние. В его мечтах она были идеальна, пусть и построена на правах сильного. Его идеальная страна. Лучшая, чем предавшая его родина. Стократ лучшая, чем нечестивый Нуменор, в котором государь желал смерти собственным родичам, чем Нуменор предателей, убийц, подлецов.
Время вытеснило все хорошее из его памяти, оставив лишь то, что порождало гнев. Аргор ненавидел их всех. Эти люди уже давно были мертвы, а черная пелена все еще рождалась где-то глубоко в сердце, когда он думал о них.
Мир не пожелал понять его: ни тогда, когда Аргор выступал под знаменами Нуменора, ни тогда, когда он эти знамена отринул. Никто не последовал за ним. Никто не поддержал. Трусы. Если бы у него была на то власть, он бы воскресил их всех, чтобы убить своими руками.
Но такие мертвые не возвращаются.
Аргор кожей ощутил взгляд Владыки Мордора и заставил себя собраться. Владыку не следует беспокоить тревожными мыслями кольценосца. Сейчас не время.
Только камень, летящий с горы, начинает лавину.
И на смену ненависти пришло спокойствие.
Хотя у него и было много женщин, с которыми он коротал ночи, лишь одной из них он доверял. Ее одну вспоминал Аргор с легкой печалью. Она учила его языку харадрим, пусть и повинуясь воле своего повелителя, а не следуя своим желаниям. Да полно, неужели желания женщины могли на что-то повлиять в те времена?
Она была достаточно умна, чтобы быть откровенной с ним. И имя у нее было подходящим: Жемчужина. Драгоценность, за которой надо не просто протянуть руку, но и разглядеть на дне.
Как-то раз он даже в шутку пожалел, что не успеет выучиться всем шестидесяти двум техникам куртизанки, на которые она все время ссылалась, объясняя как само собой разумеющееся и собственную грамотность, и умение обращаться с оружием, и знание трав и ядов.
Он был хорошим учеником, а она была готова дать ему те знания, которые считала полезными для чужеземца, стоящего по правую руку от вождя. Может быть, поэтому Аргор не считал ее ровней любой варварской женщине. И был счастлив вечерами, которые они проводили в его шатре за свитками и разговорами.
Лишь однажды они переступили черту, отдавая должное человеческому естеству.
Жемчужина ничего не просила за эту ночь. Она оказалась еще умнее, уехав через неделю, чтобы никогда больше не встретиться с Аргором.
Только тогда, окруженный варварами, не понимавшими его, среди тех, с кем бессмысленно было говорить что-либо о морском государстве, кольценосец понял, кого потерял.
Он знал, что может доехать до тех земель, которые ей даровал Керниен, знал, что в любой миг может увидеть ее, но ни разу не позволил себе ступить в ее дом.
Были подарки: он желал, чтобы она помнила о нем.
Были письма: она не отягощала воина ненужным скарбом. Короткий стих, который хочешь - сожги, хочешь - сбереги, редкие весточки, не отягощавшие походной сумы.
Вряд ли она бы удивилась, узнав, что Аргор не сберег их. Жемчужина была его слабостью, и он избавлялся от всего, что могло указать на нее шпионам. По-своему кольценосец заботился о ней. И продолжал заботиться, пока, послушный воле Владыки, жил в южной стране, стоя по правую руку от вождя.
В последний раз он получил весточку от Жемчужины в день, так похожий на этот. Несколько строк, написанных привычным вычурным стихом.
Она не хотела, чтобы он видел ее постаревшей.
Она боялась увидеть, что он не изменился.
Это было ее последнее письмо, завершавшееся приписанными чужим почерком строками о том, что лучшая из встреченных Аргором женщин покинула этот мир.
Его тело скоро истончится, перестанет быть видимым для смертных. И сегодня Аргор стоял на горе, смотрел, не в силах отвернуться, в сторону южных земель, туда, где когда-то жила госпожа Жемчужина. Ему все чудилось, что если закрыть глаза и прислушаться, в голосе ветра можно будет различить ее негромкий смех:
- Шестьдесят вторая техника куртизанки: отпустить, не сожалея.
Он нашел в себе силы улыбнуться, когда алый край солнечного диска коснулся горизонта.
- Отпустить, не сожалея…
Когда ночь накрыла горную гряду, он вернулся в крепость, как ни в чем не бывало. Стараясь не думать о том, что когда-нибудь придется отпустить и Нуменор.
Размер: 1008 слов
Жанр: ангст
Рейтинг: РG-13
Персонажи: Аргор
Предупреждение: мы не отказывали кольценосцу в человеческих чувствах.
читать дальше- Куда ты, нуменорец?
Аргор обернулся к ухмыляющемуся истерлингу, посмевшему обратиться к нему:
- Даже не смей попытаться последовать за мной.
Сегодня был особенный день. Истерлинг знал это, и потому не подтрунивал над командиром. У каждого есть право на не вредящие делу слабости. Хотя странно было даже подумать о том, что у Аргора есть иная слабость, кроме навязчивого желания стать королем нового Нуменора.
Назгул покинул крепость и направил коня на юг, чтобы подняться на один из горных хребтов и проводить уходящий день.
Он нутром чуял, когда приближалась годовщина гибели острова.
Сжимая рукоять клинка, он вглядывался в темную равнину.
Далеко за горизонтом осталась земля Харада, к которой и был сейчас обращен взгляд кольценосца.
Аргор смутно помнил все то, что послужило причиной его появления в Мордоре. Жизнь словно разделилась на две половины: ту, чтоб была за морем, и ту, что он жил на востоке. Казалось, вечность назад он был военачальником Нуменора, рожденным для того, чтобы увеличить силу своей страны. И он был тем, кого в жадности своей приказал убить государь, чтобы не делить Остров на двоих. Как будто не знал доселе, что не было в сердце его родича мыслей о троне, только о благе Нуменора.
Потом он помнил себя здесь: облаченного силой и властью большей, чем раньше, чудом выжившего во время нападения убийцы, посланного государем.
Аргор был уверен, что пришел под руку Мордора сам, ведомый обещанием возможности отомстить и возвести заново справедливый Нуменор. Но между этими воспоминаниями зияла пропасть, поначалу наполненная размытыми видениями камеры пыток, обрывками увещевающего голоса, горячей волной гнева, зарождавшейся в его сердце. И не было возможности ухватить эти ускользающие видения до того, как ненависть черной пеленой поглощала разум.
Давно ушел к предкам Керниен – вождь и король, о котором Аргор вспоминал по сей день, как о единственном воине, что был способен сражаться с ним на равных.
Нуменор пал, погребенный под волнами пенного моря. Валар дали, валар взяли.
Он скрипнул зубами, поднимая взгляд к небу. Почему Единый не дал его руке нанести последнего удара по порченой крови? Почему ему, избранному Единым для великих свершений, не довелось хоть немного приблизиться к своей мести, оставляя ее на волю других?
Только одну он любил всю жизнь. Только ей одной посвящал каждый вдох, каждый шаг, каждое деяние. В его мечтах она были идеальна, пусть и построена на правах сильного. Его идеальная страна. Лучшая, чем предавшая его родина. Стократ лучшая, чем нечестивый Нуменор, в котором государь желал смерти собственным родичам, чем Нуменор предателей, убийц, подлецов.
Время вытеснило все хорошее из его памяти, оставив лишь то, что порождало гнев. Аргор ненавидел их всех. Эти люди уже давно были мертвы, а черная пелена все еще рождалась где-то глубоко в сердце, когда он думал о них.
Мир не пожелал понять его: ни тогда, когда Аргор выступал под знаменами Нуменора, ни тогда, когда он эти знамена отринул. Никто не последовал за ним. Никто не поддержал. Трусы. Если бы у него была на то власть, он бы воскресил их всех, чтобы убить своими руками.
Но такие мертвые не возвращаются.
Аргор кожей ощутил взгляд Владыки Мордора и заставил себя собраться. Владыку не следует беспокоить тревожными мыслями кольценосца. Сейчас не время.
Только камень, летящий с горы, начинает лавину.
И на смену ненависти пришло спокойствие.
Хотя у него и было много женщин, с которыми он коротал ночи, лишь одной из них он доверял. Ее одну вспоминал Аргор с легкой печалью. Она учила его языку харадрим, пусть и повинуясь воле своего повелителя, а не следуя своим желаниям. Да полно, неужели желания женщины могли на что-то повлиять в те времена?
Она была достаточно умна, чтобы быть откровенной с ним. И имя у нее было подходящим: Жемчужина. Драгоценность, за которой надо не просто протянуть руку, но и разглядеть на дне.
Как-то раз он даже в шутку пожалел, что не успеет выучиться всем шестидесяти двум техникам куртизанки, на которые она все время ссылалась, объясняя как само собой разумеющееся и собственную грамотность, и умение обращаться с оружием, и знание трав и ядов.
Он был хорошим учеником, а она была готова дать ему те знания, которые считала полезными для чужеземца, стоящего по правую руку от вождя. Может быть, поэтому Аргор не считал ее ровней любой варварской женщине. И был счастлив вечерами, которые они проводили в его шатре за свитками и разговорами.
Лишь однажды они переступили черту, отдавая должное человеческому естеству.
Жемчужина ничего не просила за эту ночь. Она оказалась еще умнее, уехав через неделю, чтобы никогда больше не встретиться с Аргором.
Только тогда, окруженный варварами, не понимавшими его, среди тех, с кем бессмысленно было говорить что-либо о морском государстве, кольценосец понял, кого потерял.
Он знал, что может доехать до тех земель, которые ей даровал Керниен, знал, что в любой миг может увидеть ее, но ни разу не позволил себе ступить в ее дом.
Были подарки: он желал, чтобы она помнила о нем.
Были письма: она не отягощала воина ненужным скарбом. Короткий стих, который хочешь - сожги, хочешь - сбереги, редкие весточки, не отягощавшие походной сумы.
Вряд ли она бы удивилась, узнав, что Аргор не сберег их. Жемчужина была его слабостью, и он избавлялся от всего, что могло указать на нее шпионам. По-своему кольценосец заботился о ней. И продолжал заботиться, пока, послушный воле Владыки, жил в южной стране, стоя по правую руку от вождя.
В последний раз он получил весточку от Жемчужины в день, так похожий на этот. Несколько строк, написанных привычным вычурным стихом.
Она не хотела, чтобы он видел ее постаревшей.
Она боялась увидеть, что он не изменился.
Это было ее последнее письмо, завершавшееся приписанными чужим почерком строками о том, что лучшая из встреченных Аргором женщин покинула этот мир.
Его тело скоро истончится, перестанет быть видимым для смертных. И сегодня Аргор стоял на горе, смотрел, не в силах отвернуться, в сторону южных земель, туда, где когда-то жила госпожа Жемчужина. Ему все чудилось, что если закрыть глаза и прислушаться, в голосе ветра можно будет различить ее негромкий смех:
- Шестьдесят вторая техника куртизанки: отпустить, не сожалея.
Он нашел в себе силы улыбнуться, когда алый край солнечного диска коснулся горизонта.
- Отпустить, не сожалея…
Когда ночь накрыла горную гряду, он вернулся в крепость, как ни в чем не бывало. Стараясь не думать о том, что когда-нибудь придется отпустить и Нуменор.
Название: После победы.
Размер: 614 слов
Категория: ангст.
Рейтинг: РG-13
Персонажи: Кхамул, Саурон
Предупреждение: образ Кхамула частично выведен на основе "Великой игры", где истерлинг был сильным шаманом.
читать дальшеСтая, взяв след, неслась вперед.
Он следовал за нею по лесу, не разбирая дороги, и, пожалуй, никто и не подумал бы преградить ему путь. Вперед и вперед, за невесомыми белыми волками из собственного прошлого.
Дороги Нижнего мира запутанны, а неупокоенные духи только и ждут, чтобы идущий тропами потерял бдительность.
Вой волков перешел в скулеж. И лишь выскочив на поляну, человек увидел, что заставило отступить его волков.
Даже в Нижнем мире майа не потерял очертаний человеческого тела. Владыка Мордора усмехнулся, поймав взгляд бывшего кольценосца.
И Кхамул опустил взгляд, мучительно выговаривая ставшие чужими слова:
- Мы проиграли? - И мгновенно пришло чужое воспоминание о том, чего сам кольценосец уже не видел.
Твердыня Мордора плавилась в огне восставшего против своих обитателей Ородруина, рушились под его натиском башни и стены, изменялся облик земли.
«Всё», - горечь, внезапно накрывшая его, прорвалась горестным криком.
Тело. Его тело, в которое теперь не вернуться, оно погребено там же, под лавой и огнем. Шаман, перехитривший сам себя, возомнивший себя бессмертным, а на деле - урвавшим едва ли кусок вечности из рук господина.
Владыка безмолвствовал, не замечая своего кольценосца. И не собираясь утешать или объяснять. «Как всегда», - подумалось ему.
- А другие… Где они?
- Ушли, - на сей раз майа ответил, издевательски улыбнувшись шаману. - Ты остался один на тропах миров, со своей, теперь бесполезной, сворой. Но скоро и тебе придется уйти.
Уйти…
Сколько лет он боролся с самой мыслью о смерти. И вот человеческий рок застал его тогда, когда он уверовал в то, что обыграл судьбу. И проиграл. Если только не найти другого тела…
Волки жались к его ногам, и человек в задумчивости гладил их, успокаивая.
Остались только волки. Они, а еще память. Хотелось выть от отчаяния, безрассудно наброситься на майа, и, может быть, он будет настолько милостив, что позволит ему уйти в бою, как подобает воину, а не истончающейся тени.
Тени…
Эта мысль сводила с ума. Он, не знавший поражений, покинет мир, когда силы покинут его, безголосый и бестелесный. Насмешка Игры, в которую все они играли с мирозданием.
- Все еще не хочешь умирать?
Майа смеется. И человек бросает ему в лицо:
- Ты тоже проиграл! Ты оказался слабее наследников Нуменора!
- Проиграл? Может быть, я проиграл эту битву и свою силу. Но скажи, каким будет лицо мира, в котором исчез Мордор? Молчишь? Посмотри, здесь ты можешь смотреть так же далеко, как я. Смотри. Они взяли свою победу, но как они распорядятся ею? Хочешь увидеть все своими глазами? Это просто: выйди отсюда и найди для себя тело по нраву и по силам. Если не побоишься этого прекрасного нового мира.
Прислонившись к ограде, мужчина смотрел на деревенских мальчишек, носящихся по городской площади.
- Чур, я буду Сауроном! Вперед, мои верные слуги, уничтожайте все, что встретите на своем пути!
Смех, довольные лица. Вихрастый паренек преклонил колено перед «темным властелином», заливисто рассмеялся, когда его плеча коснулась палка, и поднялся:
- Я сотру твоих врагов в прах, владыка.
Радостные голоса подхватили это заявление, пока «командир» отеческим жестом выдвигал вперед младшенького паренька, волокущего за собой на веревке тело дохлой кошки.
- Мы захватили шпиона, когда он пересекал границу, - хмыкнул вихрастый, и хотел сказать что-то еще, но не успел.
- А ну, брысь по домам! - чей-то отец выглянул на улицу, подзывая своих сыновей, и снисходительно посмотрел на остальную детвору. - Смотрите, на ужин не опоздайте, орочье отродье! А кошку зачем притянули? Чтоб потом в мусорную яму отнесли, нечего тут пакость раскидывать! Эх, помню, в детстве мы из них муфты делали, теплые такие!..
Услышав это, мужчина у ограды задумчиво погладил стоящего рядом с ним белого волка.
Сменилось несколько поколений, и прошлое попросту забыли. Стерлись лица и имена, смыло водами забвения боль и радость былых времен.
Стертый с карт королем Элессаром, Мордор пришел в сердца людей.
Размер: 614 слов
Категория: ангст.
Рейтинг: РG-13
Персонажи: Кхамул, Саурон
Предупреждение: образ Кхамула частично выведен на основе "Великой игры", где истерлинг был сильным шаманом.
читать дальшеСтая, взяв след, неслась вперед.
Он следовал за нею по лесу, не разбирая дороги, и, пожалуй, никто и не подумал бы преградить ему путь. Вперед и вперед, за невесомыми белыми волками из собственного прошлого.
Дороги Нижнего мира запутанны, а неупокоенные духи только и ждут, чтобы идущий тропами потерял бдительность.
Вой волков перешел в скулеж. И лишь выскочив на поляну, человек увидел, что заставило отступить его волков.
Даже в Нижнем мире майа не потерял очертаний человеческого тела. Владыка Мордора усмехнулся, поймав взгляд бывшего кольценосца.
И Кхамул опустил взгляд, мучительно выговаривая ставшие чужими слова:
- Мы проиграли? - И мгновенно пришло чужое воспоминание о том, чего сам кольценосец уже не видел.
Твердыня Мордора плавилась в огне восставшего против своих обитателей Ородруина, рушились под его натиском башни и стены, изменялся облик земли.
«Всё», - горечь, внезапно накрывшая его, прорвалась горестным криком.
Тело. Его тело, в которое теперь не вернуться, оно погребено там же, под лавой и огнем. Шаман, перехитривший сам себя, возомнивший себя бессмертным, а на деле - урвавшим едва ли кусок вечности из рук господина.
Владыка безмолвствовал, не замечая своего кольценосца. И не собираясь утешать или объяснять. «Как всегда», - подумалось ему.
- А другие… Где они?
- Ушли, - на сей раз майа ответил, издевательски улыбнувшись шаману. - Ты остался один на тропах миров, со своей, теперь бесполезной, сворой. Но скоро и тебе придется уйти.
Уйти…
Сколько лет он боролся с самой мыслью о смерти. И вот человеческий рок застал его тогда, когда он уверовал в то, что обыграл судьбу. И проиграл. Если только не найти другого тела…
Волки жались к его ногам, и человек в задумчивости гладил их, успокаивая.
Остались только волки. Они, а еще память. Хотелось выть от отчаяния, безрассудно наброситься на майа, и, может быть, он будет настолько милостив, что позволит ему уйти в бою, как подобает воину, а не истончающейся тени.
Тени…
Эта мысль сводила с ума. Он, не знавший поражений, покинет мир, когда силы покинут его, безголосый и бестелесный. Насмешка Игры, в которую все они играли с мирозданием.
- Все еще не хочешь умирать?
Майа смеется. И человек бросает ему в лицо:
- Ты тоже проиграл! Ты оказался слабее наследников Нуменора!
- Проиграл? Может быть, я проиграл эту битву и свою силу. Но скажи, каким будет лицо мира, в котором исчез Мордор? Молчишь? Посмотри, здесь ты можешь смотреть так же далеко, как я. Смотри. Они взяли свою победу, но как они распорядятся ею? Хочешь увидеть все своими глазами? Это просто: выйди отсюда и найди для себя тело по нраву и по силам. Если не побоишься этого прекрасного нового мира.
Прислонившись к ограде, мужчина смотрел на деревенских мальчишек, носящихся по городской площади.
- Чур, я буду Сауроном! Вперед, мои верные слуги, уничтожайте все, что встретите на своем пути!
Смех, довольные лица. Вихрастый паренек преклонил колено перед «темным властелином», заливисто рассмеялся, когда его плеча коснулась палка, и поднялся:
- Я сотру твоих врагов в прах, владыка.
Радостные голоса подхватили это заявление, пока «командир» отеческим жестом выдвигал вперед младшенького паренька, волокущего за собой на веревке тело дохлой кошки.
- Мы захватили шпиона, когда он пересекал границу, - хмыкнул вихрастый, и хотел сказать что-то еще, но не успел.
- А ну, брысь по домам! - чей-то отец выглянул на улицу, подзывая своих сыновей, и снисходительно посмотрел на остальную детвору. - Смотрите, на ужин не опоздайте, орочье отродье! А кошку зачем притянули? Чтоб потом в мусорную яму отнесли, нечего тут пакость раскидывать! Эх, помню, в детстве мы из них муфты делали, теплые такие!..
Услышав это, мужчина у ограды задумчиво погладил стоящего рядом с ним белого волка.
Сменилось несколько поколений, и прошлое попросту забыли. Стерлись лица и имена, смыло водами забвения боль и радость былых времен.
Стертый с карт королем Элессаром, Мордор пришел в сердца людей.
Название: Засада
Размер: 1102 слова
Категория: ангст, джен
Рейтинг:G
Персонажи: Орки, Голлум
читать дальшеТопот стих, а Готхаг все еще не решался двинуться с места. На его счастье, Гаштаг был слишком озабочен собственными делами, чтобы проявлять любопытство: скорая встреча с сестрой коменданта отключила ему мозги надежнее любого дурмана. Шарк ничего не делает просто так и изучать личные дела моргульского гарнизона Готхага тоже не зря заставил. Скука, конечно, но как бы иначе он смог понять, кого из гвардейцев взять в отряд? А вот Горбага и сам сразу раскусил, никакое личное дело не нужно, чтобы понять, как вывести из себя этого любителя поспорить и покритиковать начальство. Что ж, часть дела сделана.
Её Милости, как местные орки называли паучиху, он боялся в меру, как стоит бояться чего-то действительно опасного, но вполне обыденного — после Ямы многие вещи видишь иначе. Не попадаться, не болтать, не забывать о своих задачах и выкинуть из головы цель Шарка. Пройти Моргул и назгульскую проверку считалась невозможным, но он здесь, а ведь в какой-то момент казалось уже, что всё, спалился, не уйти. Не то глупые песенки помогли — тоже инструкция, учи, мол, пока не начнет эта дребедень в голове круглыми сутками звучать, — не то у назгулов и без него дел полно, так что новичков с хорошим послужным списком и не проверяли особо.
Все, пора. Готхаг положил руку на стену и на мгновение застыл, ожидая, пока камни откликнутся, желая удачи. Как только ладонь потеплела, он резко выдохнул и пошел по узкому коридору, припоминая во всех подробностях карту лабиринта. От главной развилки шесть боковых, по седьмому налево, вниз, до небольшой пещеры, где растут светящиеся грибы. Свет у них гаже моргульских цветочков, зато опасности никакой, если в рот не тащить.
Пещера была выбрана из-за размера проходов к ней: ни один не был достаточно велик для паучихи. Кто знает, сколько времени придется ждать, а обходиться без сна, словно какая-нибудь нежить, орки не умеют.
На второе утро Готхаг проснулся от смутного шума. Он прислушался — да, никакой ошибки, так шлепают по мокрому каменному полу босые ноги. Орк нырнул в ближайший коридор и застыл.
— Она насссс не тронет, нетсссс, — голос звучал совсем рядом. — Мы не вкусссные, мы так отощали, голлм, мы совсссем косссти. Она коссстей не грызет, она любит мясссо, сссочное, сссвежее, голлм.
Готхаг молча усмехнулся, он и не ожидал, что так скоро найдет его. Зря только тащил полный мешок жратвы. Может, на приманку что сойдет? Вон как он тоскливо про мясо, голодный, наверное. Орк уже собрался развязать мешок, но голос тут и голос, и шлепанье стихли.
Принимать объект за глупца и полуживотное — серьезная ошибка. Его безумие имеет определенную систему. Он выбрался из Лугбурза и считает, что сделал это сам. В случае угрозы повторного плена способен оказать сопротивление, что недопустимо: во-первых, объект действительно может уйти, не стоит недооценивать его силу и ловкость, во-вторых, любой шум привлечет внимание Шелоб. Действовать наверняка, сведя риск к минимуму, поимка объекта имеет первостепенное значение.
Готхаг прислушался. Существо стояло всего в нескольких шагах от него и почти не дышало. Отменный нюх или интуиция? Не суть важно, в любом случае пора. Объект и в самом деле сопротивлялся отчаянно, но Готхагу удалось сразу сунуть ему в рот пропитанный дурманом кляп, так что оставалось лишь дождаться, пока зелье подействует. Не прошло и минуты, как существо мягко опустилась на пол. Готхаг сел рядом, вытирая рукавом пот со лба. Есть. Дело за малым: доставить пленника на блокпост, куда Шарк должен нагрянуть с проверкой, каких-то двадцать миль к востоку. Готхаг вспомнил всё, что ему было известно о гарнизоне Кирит-Унгола и о его связях с внешним миром: в таких местах жизнь всегда наособицу, зато слухи собирают старательно, со вкусом, подолгу ожидая новостей. Жаль, что в личных делах здешних вояк не было информации об их связях с Шарком. Впрочем, если бы у него были здесь свои, то к чему затевать всю эту чехарду с внедрением Готхага? Определять его офицером в Моргул, да еще и основательно почистив биографию?
Давняя провинность, из-за которой он угодил в Яму, была, в сущности, полной ерундой, как оно часто случалось в Лугбурзе. Многие ли сохранили после Ямы волю к жизни, он не знал, хотя историй о таком слышал порядочно. Документы поправить — не надо быть чародеем, но все вокруг будто забыли, что Готхаг там тоже побывал, и тут явно постарался Шарк. А теперь такое поручение.
Он хлебнул из фляги и задумался. Что-то странное было во всей этой истории. Пленник, бежавший из Лугбурза? Да не смешите, это существо, конечно, кусается почище дикой кошки, но — Лугбурз? На кой его вообще туда притащили? Не попадаться, не болтать, не забывать о своих задачах и выкинуть из головы цель Шарка. «Можно подумать, мне что-то толком известно о его целях», — сердито подумал орк. Говорить-то Шарк мастер, но он человек, а люди с орками никогда не доверяли друг другу, даже если оказывались на одной стороне. А тут и со сторонами не всё ясно. «Может, у меня и свои цели есть», — усмехнулся Готхаг и вытащил вонючую тряпку изо рта своей добычи.
Прошло около часа, когда существо открыло глаза.
— Будешь визжать — кишки выпущу, — шепотом предупредил орк.
Существо молча кивнуло.
— Сейчас ты мне расскажешь, кто ты такой и что здесь делаешь.
— Здесссь… Где здесссь?
— Кирит-Унгол.
— Здесссь Она, мы хотим кушать, голлм, Она всссегда оссставляет нам что-нибудь поессссть.
— И ты таскаешься сюда, просто чтобы перекусить? — с сомнением уточнил Готхаг. Чушь какая, да с такой прытью существо способно прокормиться охотой где угодно.
— Ессссть, дасссс. Мы хотим мясссса, мы голодные, голлм, голлм.
Готхаг вздохнул и приставил к горлу пленника нож.
— Не поверишь, но я тоже. И при случае не побрезгую даже таким ходячим скелетом.
Существо дернулось, но угрозу, похоже, запомнило твердо.
— Хотя я готов еще поголодать, если ты расскажешь мне что-нибудь интересное.
— Ссссказку? — оживилось существо.
— Засунь свои сказки себе в зад. Мне нужно знать, зачем тебя держали в Лугбурзе, и почему отпустили.
— Нассс не отпуссскали! Нет! Голлм! Мы ссссами, дасссс, ссссами! Мы убежали, мы ловкие, мы бесссшумные, мы знаем всссякие тропки…
Тропки. В Лугбурзе. Ну-ну. Готхаг надавил сильнее, и по лезвию сползла струйка крови.
— Я сам! Я должен найти вора!
— Какого вора? Что он украл?
— Прелесссть, он украл нашу прелесссть, ненавистный Бэггинссс, но мы знаем, голлм, знаем, где его иссскать…
Готхаг почувствовал, как в спину ему повеяло холодом, страшным и неизбывным, как те сказки, которых не мог знать его пленник, их и среди орков-то знали немногие. Надо убираться, и побыстрее. «Если он проболтается, что я его расспрашивал, то лучше бы мне было сгинуть в Яме».
— Нассс ведь отпусстят? Голлм? — существо забеспокоилось, очевидно, почуяв страх Готхага.
Орк принял решение и оскалился, злясь на себя, на Шарка и на весь мир. И тут существо заверезжало, громко, надрывно, и весь лабиринт взорвался сотней отголосков. Готхаг отбросил нож, сжал горло пленника и, нашарив отброшенный кляп, снова заткнул ему рот. Затем быстро завязал мешок, перекинул добычу через плечо и побежал, отсчитывая коридоры и повороты.
Огромная тень настигла его у самого выхода из лабиринта.
Размер: 1102 слова
Категория: ангст, джен
Рейтинг:G
Персонажи: Орки, Голлум
читать дальшеТопот стих, а Готхаг все еще не решался двинуться с места. На его счастье, Гаштаг был слишком озабочен собственными делами, чтобы проявлять любопытство: скорая встреча с сестрой коменданта отключила ему мозги надежнее любого дурмана. Шарк ничего не делает просто так и изучать личные дела моргульского гарнизона Готхага тоже не зря заставил. Скука, конечно, но как бы иначе он смог понять, кого из гвардейцев взять в отряд? А вот Горбага и сам сразу раскусил, никакое личное дело не нужно, чтобы понять, как вывести из себя этого любителя поспорить и покритиковать начальство. Что ж, часть дела сделана.
Её Милости, как местные орки называли паучиху, он боялся в меру, как стоит бояться чего-то действительно опасного, но вполне обыденного — после Ямы многие вещи видишь иначе. Не попадаться, не болтать, не забывать о своих задачах и выкинуть из головы цель Шарка. Пройти Моргул и назгульскую проверку считалась невозможным, но он здесь, а ведь в какой-то момент казалось уже, что всё, спалился, не уйти. Не то глупые песенки помогли — тоже инструкция, учи, мол, пока не начнет эта дребедень в голове круглыми сутками звучать, — не то у назгулов и без него дел полно, так что новичков с хорошим послужным списком и не проверяли особо.
Все, пора. Готхаг положил руку на стену и на мгновение застыл, ожидая, пока камни откликнутся, желая удачи. Как только ладонь потеплела, он резко выдохнул и пошел по узкому коридору, припоминая во всех подробностях карту лабиринта. От главной развилки шесть боковых, по седьмому налево, вниз, до небольшой пещеры, где растут светящиеся грибы. Свет у них гаже моргульских цветочков, зато опасности никакой, если в рот не тащить.
Пещера была выбрана из-за размера проходов к ней: ни один не был достаточно велик для паучихи. Кто знает, сколько времени придется ждать, а обходиться без сна, словно какая-нибудь нежить, орки не умеют.
На второе утро Готхаг проснулся от смутного шума. Он прислушался — да, никакой ошибки, так шлепают по мокрому каменному полу босые ноги. Орк нырнул в ближайший коридор и застыл.
— Она насссс не тронет, нетсссс, — голос звучал совсем рядом. — Мы не вкусссные, мы так отощали, голлм, мы совсссем косссти. Она коссстей не грызет, она любит мясссо, сссочное, сссвежее, голлм.
Готхаг молча усмехнулся, он и не ожидал, что так скоро найдет его. Зря только тащил полный мешок жратвы. Может, на приманку что сойдет? Вон как он тоскливо про мясо, голодный, наверное. Орк уже собрался развязать мешок, но голос тут и голос, и шлепанье стихли.
Принимать объект за глупца и полуживотное — серьезная ошибка. Его безумие имеет определенную систему. Он выбрался из Лугбурза и считает, что сделал это сам. В случае угрозы повторного плена способен оказать сопротивление, что недопустимо: во-первых, объект действительно может уйти, не стоит недооценивать его силу и ловкость, во-вторых, любой шум привлечет внимание Шелоб. Действовать наверняка, сведя риск к минимуму, поимка объекта имеет первостепенное значение.
Готхаг прислушался. Существо стояло всего в нескольких шагах от него и почти не дышало. Отменный нюх или интуиция? Не суть важно, в любом случае пора. Объект и в самом деле сопротивлялся отчаянно, но Готхагу удалось сразу сунуть ему в рот пропитанный дурманом кляп, так что оставалось лишь дождаться, пока зелье подействует. Не прошло и минуты, как существо мягко опустилась на пол. Готхаг сел рядом, вытирая рукавом пот со лба. Есть. Дело за малым: доставить пленника на блокпост, куда Шарк должен нагрянуть с проверкой, каких-то двадцать миль к востоку. Готхаг вспомнил всё, что ему было известно о гарнизоне Кирит-Унгола и о его связях с внешним миром: в таких местах жизнь всегда наособицу, зато слухи собирают старательно, со вкусом, подолгу ожидая новостей. Жаль, что в личных делах здешних вояк не было информации об их связях с Шарком. Впрочем, если бы у него были здесь свои, то к чему затевать всю эту чехарду с внедрением Готхага? Определять его офицером в Моргул, да еще и основательно почистив биографию?
Давняя провинность, из-за которой он угодил в Яму, была, в сущности, полной ерундой, как оно часто случалось в Лугбурзе. Многие ли сохранили после Ямы волю к жизни, он не знал, хотя историй о таком слышал порядочно. Документы поправить — не надо быть чародеем, но все вокруг будто забыли, что Готхаг там тоже побывал, и тут явно постарался Шарк. А теперь такое поручение.
Он хлебнул из фляги и задумался. Что-то странное было во всей этой истории. Пленник, бежавший из Лугбурза? Да не смешите, это существо, конечно, кусается почище дикой кошки, но — Лугбурз? На кой его вообще туда притащили? Не попадаться, не болтать, не забывать о своих задачах и выкинуть из головы цель Шарка. «Можно подумать, мне что-то толком известно о его целях», — сердито подумал орк. Говорить-то Шарк мастер, но он человек, а люди с орками никогда не доверяли друг другу, даже если оказывались на одной стороне. А тут и со сторонами не всё ясно. «Может, у меня и свои цели есть», — усмехнулся Готхаг и вытащил вонючую тряпку изо рта своей добычи.
Прошло около часа, когда существо открыло глаза.
— Будешь визжать — кишки выпущу, — шепотом предупредил орк.
Существо молча кивнуло.
— Сейчас ты мне расскажешь, кто ты такой и что здесь делаешь.
— Здесссь… Где здесссь?
— Кирит-Унгол.
— Здесссь Она, мы хотим кушать, голлм, Она всссегда оссставляет нам что-нибудь поессссть.
— И ты таскаешься сюда, просто чтобы перекусить? — с сомнением уточнил Готхаг. Чушь какая, да с такой прытью существо способно прокормиться охотой где угодно.
— Ессссть, дасссс. Мы хотим мясссса, мы голодные, голлм, голлм.
Готхаг вздохнул и приставил к горлу пленника нож.
— Не поверишь, но я тоже. И при случае не побрезгую даже таким ходячим скелетом.
Существо дернулось, но угрозу, похоже, запомнило твердо.
— Хотя я готов еще поголодать, если ты расскажешь мне что-нибудь интересное.
— Ссссказку? — оживилось существо.
— Засунь свои сказки себе в зад. Мне нужно знать, зачем тебя держали в Лугбурзе, и почему отпустили.
— Нассс не отпуссскали! Нет! Голлм! Мы ссссами, дасссс, ссссами! Мы убежали, мы ловкие, мы бесссшумные, мы знаем всссякие тропки…
Тропки. В Лугбурзе. Ну-ну. Готхаг надавил сильнее, и по лезвию сползла струйка крови.
— Я сам! Я должен найти вора!
— Какого вора? Что он украл?
— Прелесссть, он украл нашу прелесссть, ненавистный Бэггинссс, но мы знаем, голлм, знаем, где его иссскать…
Готхаг почувствовал, как в спину ему повеяло холодом, страшным и неизбывным, как те сказки, которых не мог знать его пленник, их и среди орков-то знали немногие. Надо убираться, и побыстрее. «Если он проболтается, что я его расспрашивал, то лучше бы мне было сгинуть в Яме».
— Нассс ведь отпусстят? Голлм? — существо забеспокоилось, очевидно, почуяв страх Готхага.
Орк принял решение и оскалился, злясь на себя, на Шарка и на весь мир. И тут существо заверезжало, громко, надрывно, и весь лабиринт взорвался сотней отголосков. Готхаг отбросил нож, сжал горло пленника и, нашарив отброшенный кляп, снова заткнул ему рот. Затем быстро завязал мешок, перекинул добычу через плечо и побежал, отсчитывая коридоры и повороты.
Огромная тень настигла его у самого выхода из лабиринта.
Название: Постигнуть Хаос.
Размер: 659 слов
Жанр: ангст, джен, ПОВ
Рейтинг:РG-13
Персонажи: Гортхаур, упоминается Мелькор
Примечание: перед решающей битвой с Последним союзом
читать дальше3441г.В.Э.
Небо черно от вулканического пепла. Ородруин дымит всегда, даже когда спит, не расцвечивая клубы дыма над собой багрово-огненными всполохами. Это напоминает Тангородрим. Там было много холоднее чем здесь, в Мордоре, и иногда над Трехглавыми пиками шел снег. Отчего-то это вспоминается именно сейчас, когда вскоре должен грянуть бой. Последний ли? Затишье перед бурей, когда даже неживые чувствуют пропитавшую воздух тревогу. Впрочем, почему «даже»? Простые солдаты от орочьего пушечного мяса до харадского сотника пытаются спать беспокойным сном. А Жестокий вспоминает. Вспоминает битвы прошлого, вспоминает ту же атмосферу, что царит сейчас вокруг…
Учитель, Владыка, он был целым миром, его сила пропитывала Эндорэ от Железных Гор до моря на юге, от руин на западе до безграничного востока, в какой-то мере он сам был этой землей. Мелькор. Искореженное фана и великая сила, которую Жестокий до сих пор не мог осознать, представить. Живой Вала в Эндорэ, пропитавший его, слившийся с ним. Как Железные горы были едины с землей, проникая в неё корнями, так и сила Падшего Валы проникала вглубь самого мира. Саурон думал об этом и содрогался, не понимая как можно настолько полностью отдаться земле, отпустить силу, позволяя всему идти своим чередом. Гортхаур предпочитал контролировать все сам, тщательно продумывая каждый ход, не раскидывать семена в каменистую почву, терпеливо ожидая всхода и цветения, но держать силу в кулаке, всякий раз разыгрывая безупречную партию.
Порядок и Хаос. Но были ли они когда-то равны? В конце концов, сам Гортхаур, Саурон, возник из Хаоса Мелькора, стал одним из тех самых ростков, взошедшим из брошенного семени. Да, Учитель тщательно ухаживал за ним, взращивал, позволял самому принимать решения и не гневался на ошибки своего творения-помощника. Он был настоящим художником творцом, стоящим выше понятных амбиций. Он просто делал, что хотел, брал, что желал и отстаивал за собой это право, когда его хотели этого лишить. И вот теперь, Саурону предстояло то же самое: защищать свое право владыки, право творения, право быть другим.
Но, иногда Гортхаур мог признаться, лишь самому себе, что он мечтал,… нет, не превзойти учителя, но хотя бы сравняться с ним, что бы понять Мелькора. Перед битвой с валар была точь-в-точь такая же ночь, и отчего-то владыке Мордора казалось, что он уже близок к пониманию Творца своего. И чем не доказательство его нынешнее Фана, темное и наводящее ужас. Сможет ли он когда-нибудь сменить его на что-то прекрасное, - сейчас Гортхаур в этом сомневался. Возможно, вскоре он поймет, что испытывал Учитель, запертый в телесной оболочке без возможности ни сбросить, ни сменить её.
А под стенами расположились враги, люди, элдар, парочка майа, потомки проклятого Эарендиля, почти как тогда, когда Эонвэ и Арафинвэ привели валинорскую армию к Ангбанду. Эх,… ему бы парочку драконов, да полдюжины балрогов – ух, они бы повоевали! Но у него есть кольцо, Сила, управляемая, осязаемая, от которой не нужно ждать отклика годами, которая сможет наполнить его мощью, навести ужас на противника, влиться в каждый удар, делая его сокрушительным! В этот раз он не проиграет! Не сдаться в унизительный плен (впрочем, результат его нельзя назвать бессмысленным или бесполезным)! Сейчас он победит. С ним его верные слуги и Кольцо – живое воплощение его мощи! А черные клубы дыма, что заменяют тут небо, словно посмеиваются над ним? А может, что бы понять Учителя, тебе стоит отправить верного помощника от себя, проиграть и оказаться за гранью мира, с выжженными, но зрячими глазами, и в венце, что будет пронзать твой мозг насквозь? И сжались могучие кулаки в латных перчатках. Негоже! Негоже таким мыслям бродить перед боем. Перед боем, что должен завершиться победой!
- Я пойму тебя учитель, Я сравняюсь с тобой в силе! Не повторяя твоих ошибок, я превзойду тебя! Ты слишком многое пускал на самотек, но не я. У меня все под контролем: в военных частях идеальная дисциплина, почтением ли, страхом ли созданная – неважно, крепость надежно защищена, чары на пике, оружие отточено. Пора. Вот и Ородруин просыпается, споря своим жаром с солнцем, которого тут не бывает, а поднимающийся ветер будто шепчет на ухо «уходи» таким до боли знакомым вкрадчивым голосом.
Тряхнуть головой, отгоняя наваждение. Передать Гласу приказ поднимать войска.
- Я больше не отступлю, учитель! Я больше – не покину…
Размер: 659 слов
Жанр: ангст, джен, ПОВ
Рейтинг:РG-13
Персонажи: Гортхаур, упоминается Мелькор
Примечание: перед решающей битвой с Последним союзом
читать дальше3441г.В.Э.
Небо черно от вулканического пепла. Ородруин дымит всегда, даже когда спит, не расцвечивая клубы дыма над собой багрово-огненными всполохами. Это напоминает Тангородрим. Там было много холоднее чем здесь, в Мордоре, и иногда над Трехглавыми пиками шел снег. Отчего-то это вспоминается именно сейчас, когда вскоре должен грянуть бой. Последний ли? Затишье перед бурей, когда даже неживые чувствуют пропитавшую воздух тревогу. Впрочем, почему «даже»? Простые солдаты от орочьего пушечного мяса до харадского сотника пытаются спать беспокойным сном. А Жестокий вспоминает. Вспоминает битвы прошлого, вспоминает ту же атмосферу, что царит сейчас вокруг…
Учитель, Владыка, он был целым миром, его сила пропитывала Эндорэ от Железных Гор до моря на юге, от руин на западе до безграничного востока, в какой-то мере он сам был этой землей. Мелькор. Искореженное фана и великая сила, которую Жестокий до сих пор не мог осознать, представить. Живой Вала в Эндорэ, пропитавший его, слившийся с ним. Как Железные горы были едины с землей, проникая в неё корнями, так и сила Падшего Валы проникала вглубь самого мира. Саурон думал об этом и содрогался, не понимая как можно настолько полностью отдаться земле, отпустить силу, позволяя всему идти своим чередом. Гортхаур предпочитал контролировать все сам, тщательно продумывая каждый ход, не раскидывать семена в каменистую почву, терпеливо ожидая всхода и цветения, но держать силу в кулаке, всякий раз разыгрывая безупречную партию.
Порядок и Хаос. Но были ли они когда-то равны? В конце концов, сам Гортхаур, Саурон, возник из Хаоса Мелькора, стал одним из тех самых ростков, взошедшим из брошенного семени. Да, Учитель тщательно ухаживал за ним, взращивал, позволял самому принимать решения и не гневался на ошибки своего творения-помощника. Он был настоящим художником творцом, стоящим выше понятных амбиций. Он просто делал, что хотел, брал, что желал и отстаивал за собой это право, когда его хотели этого лишить. И вот теперь, Саурону предстояло то же самое: защищать свое право владыки, право творения, право быть другим.
Но, иногда Гортхаур мог признаться, лишь самому себе, что он мечтал,… нет, не превзойти учителя, но хотя бы сравняться с ним, что бы понять Мелькора. Перед битвой с валар была точь-в-точь такая же ночь, и отчего-то владыке Мордора казалось, что он уже близок к пониманию Творца своего. И чем не доказательство его нынешнее Фана, темное и наводящее ужас. Сможет ли он когда-нибудь сменить его на что-то прекрасное, - сейчас Гортхаур в этом сомневался. Возможно, вскоре он поймет, что испытывал Учитель, запертый в телесной оболочке без возможности ни сбросить, ни сменить её.
А под стенами расположились враги, люди, элдар, парочка майа, потомки проклятого Эарендиля, почти как тогда, когда Эонвэ и Арафинвэ привели валинорскую армию к Ангбанду. Эх,… ему бы парочку драконов, да полдюжины балрогов – ух, они бы повоевали! Но у него есть кольцо, Сила, управляемая, осязаемая, от которой не нужно ждать отклика годами, которая сможет наполнить его мощью, навести ужас на противника, влиться в каждый удар, делая его сокрушительным! В этот раз он не проиграет! Не сдаться в унизительный плен (впрочем, результат его нельзя назвать бессмысленным или бесполезным)! Сейчас он победит. С ним его верные слуги и Кольцо – живое воплощение его мощи! А черные клубы дыма, что заменяют тут небо, словно посмеиваются над ним? А может, что бы понять Учителя, тебе стоит отправить верного помощника от себя, проиграть и оказаться за гранью мира, с выжженными, но зрячими глазами, и в венце, что будет пронзать твой мозг насквозь? И сжались могучие кулаки в латных перчатках. Негоже! Негоже таким мыслям бродить перед боем. Перед боем, что должен завершиться победой!
- Я пойму тебя учитель, Я сравняюсь с тобой в силе! Не повторяя твоих ошибок, я превзойду тебя! Ты слишком многое пускал на самотек, но не я. У меня все под контролем: в военных частях идеальная дисциплина, почтением ли, страхом ли созданная – неважно, крепость надежно защищена, чары на пике, оружие отточено. Пора. Вот и Ородруин просыпается, споря своим жаром с солнцем, которого тут не бывает, а поднимающийся ветер будто шепчет на ухо «уходи» таким до боли знакомым вкрадчивым голосом.
Тряхнуть головой, отгоняя наваждение. Передать Гласу приказ поднимать войска.
- Я больше не отступлю, учитель! Я больше – не покину…
Название: Слабость
Размер: 229 слов
Жанр: ангст
Персонажи: Голос Саурона
Предупреждение: POV
читать дальшеПервые несколько лет было странно учиться заново слышать и видеть мир. Шаги давались с трудом, но, по крайней мере, я снова мог подолгу стоять, не падая от усталости к ногам Владыки, когда он желал видеть меня, и мог неспешно прогуливаться по крепости, лишь изредка находя поддержку в каменной кладке стен.
Со временем стало легче. Я учился говорить, и мне казалось, что когда-то я уже умел это делать, но слова не находили отклика в моем разуме. Зато его хорошо находили боль и холод. И каждый раз я вжимался в стену, когда видел рядом с собой тень кольценосцев.
Лишь однажды, когда мне было позволено подняться на вершину башни, я увидел на горизонте белые башни Минас-Итиля. Сердце мое сжалось от невосполнимой утраты, которую я не мог понять. Привиделся образ странного дерева с белой корой и знамен с его изображением. Откуда? Следом за видением пришла боль и цепкими пальцами сжала сердце. Всю жизнь я прожил в крепости. Вся моя жизнь без остатка — в служении моему Владыке. И тут — такая досадная слабость. Я поднял руку к щеке, по которой бежала жидкость. Не глядя, я вытер внезапную слезу, последними словами ругая себя за слабость тела. Конечно, мне не стать воином в рядах его войска. Куда мне…
Торопливо спускался я вниз, надеясь, что белый город у края горизонта покинет мою память и не будет приходить в мои сны. И чувствовал на себе взгляд Владыки.
Размер: 229 слов
Жанр: ангст
Персонажи: Голос Саурона
Предупреждение: POV
читать дальшеПервые несколько лет было странно учиться заново слышать и видеть мир. Шаги давались с трудом, но, по крайней мере, я снова мог подолгу стоять, не падая от усталости к ногам Владыки, когда он желал видеть меня, и мог неспешно прогуливаться по крепости, лишь изредка находя поддержку в каменной кладке стен.
Со временем стало легче. Я учился говорить, и мне казалось, что когда-то я уже умел это делать, но слова не находили отклика в моем разуме. Зато его хорошо находили боль и холод. И каждый раз я вжимался в стену, когда видел рядом с собой тень кольценосцев.
Лишь однажды, когда мне было позволено подняться на вершину башни, я увидел на горизонте белые башни Минас-Итиля. Сердце мое сжалось от невосполнимой утраты, которую я не мог понять. Привиделся образ странного дерева с белой корой и знамен с его изображением. Откуда? Следом за видением пришла боль и цепкими пальцами сжала сердце. Всю жизнь я прожил в крепости. Вся моя жизнь без остатка — в служении моему Владыке. И тут — такая досадная слабость. Я поднял руку к щеке, по которой бежала жидкость. Не глядя, я вытер внезапную слезу, последними словами ругая себя за слабость тела. Конечно, мне не стать воином в рядах его войска. Куда мне…
Торопливо спускался я вниз, надеясь, что белый город у края горизонта покинет мою память и не будет приходить в мои сны. И чувствовал на себе взгляд Владыки.
голосовать можно Здесь