Tексты 6-го круга третий и четвертый.

четверг, 29 сентября 2011

10:50

Amarth

Странным судьба иногда одаряет авансом - силой упрямства живого сменить фазу дня! (с) Jam

оба по заявкам Норлин Илонвэ

Т6-92. (серебро в АУ) АУ. Феанор был тяжело ранен в Битве-под-звездами, но дожил до прихода Финголфина. Разговор братьев. A+. (первое исполнение)
читатьоколо 510 слов
Пламя на пламя, праведный, неистовый гнев против первозданной стихии, когда сталь клинка вот-вот расплавится в руках, когда земля трескается под ногами, когда огонь вместо звезд, жар вместо неба и воздух вокруг горит. Треск камня, шелест летящего клинка, посвист бичей. Смеяться в лицо тому, кто преградил путь гневу пламенного, ибо его дух - само пламя. Никому и ничему не под силу остановить его.
Но вот плоть... Даже плоть элдар обладает не бесконечной прочностью и выносливостью. Вздувается полосами ожогов кожа, обугливаются волосы, горло отказывается пропускать огонь вместо воздуха, и глаза больше не желают видеть. В какой-то миг все заслоняет темнота.
***

- Он жив? - Взгляд синих глаз, кажется, вот-вот прожжет насквозь. Льдом. Ломающим кость морозом пройденных челюстей.
- Да. Едва дышит. - Им больше нечего сказать друг другу. По крайней мере, сейчас. Жидкое серебро во взгляде. Певец не отводит глаз. Только делает шаг в сторону от входа в шатер Атара. Допускает, позволяет, а если бы не пустил? Но ведь брат имеет право. Преданный должен увидеть, что предавший страдает не меньше. Безумие. Но Певец, читающий в душах, знает еще одну вещь. Этот разговор будет последним.
Шорох ткани за спиной, нутро палатки поглотило Нолофинвэ, и Макалаурэ возвращается на свой пост, на котором безмолвно стоит с тех пор, как израненного Феанаро принесли в лагерь.
***

Ноло замирает в полушаге перед низким ложем, сбившись с ритма, вмиг растерявши все слова, что теснили мозг, вместе с воздухом, который куда-то испарился из легких. И только одно слово...
- Брат...
Тишина прерывается только страшным, хриплым дыханием старшего. Дрожат, открываясь, веки с опаленными ресницами, с обожженного лица на Нолофинвэ смотрят глаза, в которых сейчас будто угли горят.
- Ты... Пришел. - Тихо, Хрипло, - Хорошо... Теперь будет - пауза и тяжелый вдох, - кому приглядеть за мальчиками. - Истрескавшиеся губы кривятся, кажется, это должно означать улыбку, но тут же вспышка гнева в глазах, - и... отомстить за отца... - хриплый, душераздирающий кашель, - воды...
- Феанаро, брат мой, - Аракано опускается на колено, склоняется над изголовьем и осторожно поит Пламенного из кувшина, что подхватил с походного столика рядом с кроватью. Когда младший касается кожи Пламенного, ему требуется усилие воли, что бы не отдернуть руку. Настолько жжет. Но взгляд старшего не дает этого сделать, когда-то звезды, а ныне угли... догорающие...

Я бросил тебя, брат... Я не ищу оправдания, но хочу, что бы ты знал, то был не я, но мой гнев, моя ярость, вскормленные черным Морготом... Как бы ты ни проклинал меня, знай, это был я и только я... не вини детей! Они бы не дали, если бы могли - Сбивчивый, неровный поток осанвэ, не столько слова, сколько образы, чувства... пламя над водой, гарь, и Нэльо, которого не раз стойкостью и хладнокровием сравнивали с клинком, в слезах и на коленях....
Сознание Ноло: открыто, лед и пламя сталкиваются, такие разные, но несущие единые боль, страдание, муку и скорбь, забирающие жизни, громадные челюсти льда, заглатывающие эльфов не деля на просто изнуренных, на совершенно обессиленных, ветер, вгрызающийся в сами кости, холод, что останавливает саму кровь в венах... само сердце....
- Позаботься о них... Брат.
Угли стынут, веки смыкаются... и вопль, который никто не признает принадлежащим горлу элдара, разрывает ночь.
www.diary.ru/~drabbl-fest/p161732357.htm?#55411...

Т6-103. (серебро в слэш) Феанор/Финголфин. Тайминг - незадолго до или на момент ссылки Феанора в Форменосе. Желательно - ангстовый юст.
читать около 500 слов

Жарко, о, Эру! Как же жарко здесь, в мраморных палатах с тонкими летящими колоннами, в просторных залах, пронизанных светом во время любого часа Древ, в Высоких Чертогах, что возносят свои изящные башни высоко ввысь, стремясь пронзить небо. Тягуч воздух, подобный расплавленному сиропу, и каждый новый вдох приходится делать, напрягая все силы, обжигая глотку. Горячи шелковые простыни, и нет больше сил делать вид, что предаешься блаженной дреме. Рослый, могучий нолдо отбросив легкое покрывало, садится, свесив ноги с постели. Прикосновение прохладных плит пола к босым ступням, будто чуть успокаивает ненормальный жар, кипящий в венах.
- Куда ты? - тихий голос, но без оттенка расслабленного дремления, напряженный, встревоженный. - Что происходит?
- тяжко что-то ванимельдэ, - Ноло смотрит на натянувшую покрывало на плечи жену, в чьих глазах плещется невыразимое за него беспокойство.- Надо мне пройтись, развеяться, наверное. - Сам не знает, что ему нужно, но только чувствует, что оставаться тут больше не может. Сейчас.
- Хорошо. - Анайрэ мягко кивает и касается его руки, она не может не почувствовать насколько горяча кожа супруга, и чувствует, это видно по её глазам, однако ни о чем больше не спрашивает, и Аракано благодарен ей за это. У них не было тайн друг от друга, но и они понимали друг друга без слов. Мог бы - сказал бы. Но не может, или не знает как. Конечно, она чувствует, что с ним происходит неладное, но даже не советует сходить к Эсте или Ирмо, понимает, не помогут. Только разбередят узел. И только сам Нолофинвэ сможет избавиться от этого узла внутри. Не развязать, так разрубить. - Постарайся вернуться к Часу Лаурэлина.
- Да, родная. - Он благодарно целует жену и уходит. Еще несколько мгновений она слышит шорох одеваемой одежды и удаляющиеся шаги.
***
Свежий ветер потихоньку помог собраться с мыслями, вот только было от того не легче. Единокровный брат, раньше мало обращавший внимание на остальную семью отца, в одночасье ворвался в его жизнь. Соперником. Почти врагом. От чего так стало, Ноло почти признался сам себе, он вновь жаждал встретиться взглядом с горящими глазами старшего брата, что бы этот взгляд был только для него, всецело принадлежал ему. Что бы захватить внимание Феанаро, он ничего не сделал для того, что бы разрядить напряжение в семье, наоборот, чем дальше, тем больше старался быть на пути у старшего брата. Хотел заставить увидеть себя не только как потомка женщины, ради которой Финвэ предал память матери Пламенного. Нет, он хотел, что бы Куруфинвэ увидел в нем достойного соперника, равного, того, с кем азартно, с кем горячо.
От огня и напряжения хочется выть в залитое серебром небо. Привалившись к стволу дерева в уединенном углу сада, средний сын Финвэ распускает пояс, высвобождая телесное сосредоточие своего огня. Несколько мгновений, за которые потом будет мучительно стыдно, однако сейчас в мыслях лишь образ брата-соперника и тяжелый беззвучный выдох освобождения. Временного.
А когда небо станет золотым, тогда настанет время новому сражению, сражению слов и взглядов, обвинений, что в иной момент рассыпались бы в прах своей абсурдностью. Только имеет ли всё это на самом деле значение? Сейчас - уж точно нет.
www.diary.ru/~drabbl-fest/p161737262.htm?#56318...